— Тебя, — сказал муж.
— Кто? — спросила Романова.
— Мужик какой-то…
— Что хочет?
— Спроси сама.
— Да! — Романова держала трубку возле щеки… Обе руки были заняты.
— Здравствуйте, — интеллигентно отозвался голос. — С вами говорит секретарь партийной организации Илья Петрович Муромец.
— Здравствуйте, — ответила Романова.
— С вами в поездку ездил некий Минаев…
— Да. И что?
Романова следила глазами, как Нина тащит мольберт. Она держала его вниз головой, если можно так сказать, и «голова» сейчас отлетит, скатится со штатива.
— Нина! — душераздирающе крикнула Романова. — Как ты держишь!
— Извините, — сказали в трубку. — Я, наверное, не вовремя звоню.
— А что вы хотели? — нетерпеливо спросила Романова.
— Ну ладно. Я как-нибудь позже позвоню.
— До свидания, — попрощалась Романова. Освободила руку и этой освободившейся рукой положила трубку на рычаг. — Ничего тебе нельзя поручить, — с раздражением сказала дочери.
— А что я такого сделала? — растерялась Нина.
И в самом деле.
Прежняя декорация — Венеция, Флоренция, Рим — сменилась на деревню Жуковка и кобеля Чуню, которого почему-то звали по фамилии хозяина: Чуня Володарский.
Жизнь — театр. Когда меняются декорации, то меняется и драматургия. Пошел другой сюжет: завтраки, обеды, ужины, мытье посуды, а в перерывах — работа.
На сердце осталась глубокая борозда. Эту борозду она вычертит на холсте. Все в костер. А что делать? Она — влюбилась. Сошла с ума. Это не понадобилось. Как в себе это все рассовать? По каким полкам? На одну полку — страсть. На другую — страх. На третью — обиду.
Заставить всю душу полками. А не лучше все вытряхнуть на холст: и страсть, и тоску, и его легкое дыхание…
Романова нашла свою точку на краю деревни: изгиб реки, ива наклонилась низко, почти упала, но не упала — отражается в воде вместе со стволом. Стволы — настоящий и отраженный — как две ноги. Брошенная женщина с обнаженными ногами.
Романова искала слом света, воздуха и воды. Главное — освещение. Одна нога — на земле. На корнях. Другая — зыбкая. Ее нет. Человек и его грезы. Деревня Жуковка и Венеция. Муж и Раскольников. Романова и Романова.
Жизнь — свалка. И только искусство примиряет человека с жизнью.
Наступила осень.
Нина пошла в десятый класс. Надо было нанимать ей преподавателей.
Муж уезжал на объект. Взрывал атомную бомбу и возвращался домой с большой премией. Крепил мощь своей страны и мощь семьи. Вполне мужское занятие.
Шурка предложил сделать новую книгу про рыцарей. Романова рисовала рыцарей, как муравьев: узкое, как палочка, тельце, точечка — головка. И большое копье.