– Известно ли что-нибудь о лейтенанте Руисе? – спрашивает Хоакин де Осма. – Он из полка волонтеров короны.
– В доме маркиза де Мехорада его пользовал французский хирург, – отвечает Хавьер Кабанес. – Сейчас отнесли на квартиру. Мне недавно рассказал об этом дон Хосе Ривас, профессор из Сан-Карлоса. Он мельком видел его…
– Плох?
– Очень плох.
– По крайней мере, пока он в таком состоянии, его не арестуют французы.
– Это еще неизвестно. И уж во всяком случае, рана его из разряда смертельных… Едва ли он выкарабкается.
Офицеры тревожно переглядываются. Прошел слух, будто Мюрат переменил свое решение и теперь намерен арестовать всех, кто сражался в артиллерийском парке, – и военных, и гражданских. Известие подтверждают капитаны Хуан Консуль и Хосе Кордоба, сию минуту спустившиеся в часовню. Оба явились без сабель и закутанные до самых глаз.
– Своими глазами видел, как по улице провели нескольких связанных артиллеристов, – говорит Консуль. – Кроме того, разыскивают тех волонтеров короны, которые были в Монтелеоне… По всему видно, Мюрат задумал примерно покарать всех.
– Я думал, расстреливают только горожан, взятых с оружием в руках, – удивляется капитан Варгас.
– Как видишь, круг расширяется.
Офицеры снова обмениваются многозначительными взглядами, понижают голос. В Монтелеоне были только Консуль, Альмира и Кордоба, но и остальным едва ли даром пройдут дружба с главарями бунта и участие в бдении. Французы расстреливают еще и не за такое.
– А что же делает полковник Наварро Фалькон? – шепотом спрашивает Сесар. – Он ведь обещал не дать своих людей в обиду.
При этих словах он устремляет беспокойный взгляд наверх, на ведущую в склеп лестницу, где стоят могильщики. Сегодня ночью опасаться следует не только французов, но и тех, кто постарается выслужиться перед ними, а таких в смутные времена всегда будет в избытке. Спустя несколько месяцев, когда против Наполеона восстанет уже вся Испания, даже один из офицеров, доблестно дравшихся в Монтелеоне – а именно лейтенант артиллерии Фелипе Карпенья, – присягнет королю Жозефу и перейдет на сторону французов.
– Уж не знаю, что там Наварро даст, чего не даст, – отвечает Хуан Консуль. – Он твердит одно – что ответственности ни за что не несет и понятия ни о чем не имеет. Но случись ему сегодня быть в Монтелеоне, завтра он постарался бы оказаться за много-много миль от Мадрида.
– Стало быть, мы пропали! – восклицает Кордоба.
– Если схватят – разумеется, – замечает на это Хуан Консуль. – Я сегодня же скроюсь из города.
– И я. Сейчас забегу домой, заберу кое-что…