– Утром вы мужа не видели?
– Нет. Его уже не было дома. Он рано встает. Служанка, которая… О боже!
– Что случилось?
– Ничего. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать. Видите ли, мистер Вулф, я сама себе не нравлюсь. Я сказала, что он рано встает, хотя следовало сказать «он рано вставал», и от осознания этого факта мне буквально хочется петь. Правда-правда! Но как же можно радоваться чужой смерти? Это гадко! Господь тому свидетель. Но что, если я никогда не любила Барри? Что, если я вышла за него замуж только потому, что…
– Давайте ближе к делу, – оборвал ее Вулф, – на эти рассказы у вас будет с избытком времени. Так что там со служанкой?
Миссис Хейзен, сглотнув, поджала губы:
– Прошу меня простить. Служанка, которая живет у нас и подает завтрак, сказала, что Барри не спускался, а когда она поднялась к нему, то обнаружила, что дверь в его спальню открыта, а постель не разобрана. Такое случалось и прежде, хотя и нечасто: один-два раза в месяц.
– То есть ваш муж и раньше исчезал на всю ночь, не предупреждая, куда именно он собирается, и не отчитываясь по возвращении о том, где он был?
– Да.
– Может, вы в курсе или хотя бы в состоянии предположить, где он был прошлой ночью? С кем? Что, если он пошел к кому-то?
– Нет, я ничего не знаю.
– Я по-прежнему исхожу из того, что вы его не убивали, однако мне надо знать, в сколь уязвимом положении вы находитесь. Итак, вы провели всю ночь дома… Вы ведь живете в доме, а не в квартире?
– Да.
– То есть с того момента, как вы поднялись к себе в спальню, и до утра, когда направились ко мне, вы никуда не выходили?
– Да.
– Представим, что вам понадобилось ночью выйти из дому. Вы могли бы тайком выбраться на улицу, а потом вернуться, причем так, чтобы служанка вас не заметила?
– Думаю, да. Ведь ее комната в цокольном этаже.
– То есть алиби у вас нет, – кивнул Вулф. – В котором часу вы вышли из дому сегодня утром?
– В пять минут двенадцатого. Я вышла заранее, чтобы не опоздать.
– Когда вы забрали револьвер из спальни вашего мужа?
– Перед тем как выйти из дому. Я решила захватить его с собой буквально в самый последний момент.
– Сколько людей знало о том, что вы презираете мужа?
Наша гостья не мигая уставилась на Вулфа. Наступила тишина.
– Миссис Хейзен, вы сами сказали, что презираете его. Это ваши слова. И я не считаю, что они адекватно описывают ваши чувства. Если бы дело ограничивалось лишь презрением, вы не стали бы мечтать о смерти своего мужа. Впрочем, не буду углубляться дальше, а то мы на это потратим целый день. Итак, сколько людей знало о том, что вы презираете мужа?