Войдя в гостиную и поздоровавшись со мной, Бунин, явно сознавая, что его все здесь ждут с нетерпением – без него за стол не сядут, – направился прямо к расположившейся на диване Тэффи, поклонился ей и громко произнес, целуя обе ее руки:
– Надежда Александровна! Целую ручки и прочие штучки.
На что Тэффи, не задумываясь, радостно и звонко воскликнула:
– Ах, спасибо, Иван Алексеевич, спасибо! Спасибо за штучки. Их давно уже никто не целовал!
И в эту самую минуту, не давая Бунину времени сообразить, как поостроумнее ответить, возле него оказалась Лулу и быстро и взволнованно заговорила:
– Я так счастлива, Иван Алексеевич. Наконец-то я могу вам выразить, как мне понравился, в какой восторг меня привел ваш рассказ «Цыганка». Я его еще во время войны читала. Сколько лет ждала, чтобы сказать вам, как он мне понравился!
Бунин оглядел ее с головы до ног, прищурившись, и холодно и высокомерно произнес, отчеканивая каждое слово:
– То, что вам, сударыня, понравился мой рассказ, свидетельствует о том, что у вас хороший вкус. Но не понимаю, почему вам так хотелось довести это до моего сведения?
И он, отойдя от Тэффи, стал здороваться со всеми присутствовавшими.
Лулу осталась стоять посреди гостиной. Я подошла к ней.
– Я ни минуты здесь не останусь, – прошептала она. Ее губы дрожали и все лицо дергалось. – Нет, нет, не уговаривайте. Не могу остаться. Не могу!
Я проводила ее в прихожую и помогла ей надеть пальто, стараясь ее утешить. Она заплакала:
– Господи! Какой он злой, скверный! А я столько лет мечтала, как скажу ему… И вот… За что?
Я сама чуть не плакала. Закрыв за ней дверь, я вернулась в гостиную. Бунин весело разговаривал с Тэффи и Алдановым.
– Иван Алексеевич, за что вы обидели Лулу? Ведь вы…
– Ну, знаете, – перебил он меня, – женщину, которая носит имя Лулу, и обидеть не грех. Экая пошлость!
Мадам Лулу в своем углу
В шезлонге звонко хохочет, —
как поет эта идиотка Иза Кремер. Напрасно вы таких Лулу-Глуглу к себе пускаете, да еще со мной знакомить хотите! Я с Надеждой Александровной обмениваюсь любезностью, а она, как подворотная шавка: «Тяф! тяф! тяф!» – на меня накинулась. Вот я ее и взгрел. И поделом. Не лезь, шавка.
– Бога побойтесь! – перебила его Тэффи. – Ведь это Лулу Канегиссер. Сестра Канегиссера, убившего Урицкого!
Бунин уставился на нее:
– Сестра того Канегиссера! – И уже Алданову: – Марк Александрович, неужели правда?
Алданов горестно и смущенно кивает:
– Да, Иван Алексеевич, к сожалению, сущая правда. Елизавета Акимовна, Лулу – сестра Лени Канегиссера, на редкость умная и обаятельная, совершенно исключительная женщина.