«Ван… – начал Демон и умолк, как уже начинал и не раз останавливался в последние годы. Однажды это придется сказать, но сейчас не самый удачный момент. Он вставил монокль и принялся изучать бутылки. – Что ж, сын мой, не желаешь ли ты испить какой-нибудь из этих аперитивов? Отец разрешал мне бокал “Лиллетовки” или той “Иллинойской бурды”, не вермут, а муть, антрану свади, как сказала бы Марина. Подозреваю, что в кабинете твоего дядюшки есть тайник, где за соландерами хранится виски почище этого usque ad Russkum. Хорошо, давай выпьем коньяку, как и было задумано, ведь ты не filius aquae?»
(Каламбур вышел сам собой, Демона несло, и он невольно сказал бестактность.)
«Я предпочитаю кларет. Потом налягу на “Латур”. Нет, я определенно не абстинент, да к тому же водопроводная вода в Ардисе оставляет желать лучшего».
«Я просто обязан заметить Марине, – сказал Демон, прополоскав десны и медленно сглотнув, – что ее мужу не следует хлестать можжевеловку и лучше держаться французских и калифранцузских вин, памятуя о том ударчике, который он недавно перенес. На днях я встретил его в городе, возле Мэд-авеню: гляжу, идет в мою сторону, довольно бодро, но едва он меня увидел, за квартал, завод у него начал слабеть, и он, сделав несколько шагов, беспомощно стал на месте, так и не дойдя до меня! Не думаю, что это нормально. Ну да ладно. Пусть наши милашки никогда не встретятся, как мы говорили в Чузе. Только юконцы думают, что коньяк вредит печени, ведь у них, поди, ничего, кроме водки, нет. Что ж, я рад, что ты так сдружился с Адой. Это хорошо. Только что в галерее я столкнулся с очень соблазнительной субреткой. Она ни разу не подняла своих длинных ресниц и отвечала по-французски, пока я – Пожалуйста, сынок, сдвинь эту ширму чуть в сторону, вот так, закатный клинок, особенно из-под грозовой тучи, не для моих бедных зениц. Или бедных сердечных желудочков. Тебе нравятся такие, Ван: склоненная головка, голая шея, высокие каблучки, торопливая походка, покачиванье бедер? Нравятся, скажи?»
«Знаете, сэр —»
(Сказать, что состою в клубе «Венера», будучи его самым молодым членом? Он тоже состоит? Подать знак? Пожалуй, не стоит. Придумать.)
«Собственно, я сейчас прихожу в себя после пылкого романа в Лондоне со своей партнершей по танго. Ты видел, как я с ней танцую, когда прилетал на последнее выступление, помнишь?»
«Еще бы. Забавно, что ты это так назвал».
«По-моему, сэр, вам уже довольно бредней».
«Хорошо, хорошо, – ответил Демон. Его одолевала одна деликатная проблема, которая была вытеснена из сознания Марины лишь бестолочью родственной догадки, хотя она могла проникнуть в него через какую-нибудь заднюю дверь; ибо бестолочь всегда синонимична толчее, и нет ничего полнее пустого ума. – Конечно, – продолжал Демон, – спорить о пользе летнего отдыха в деревне не приходится…»