— Ясно. — Не выдержав этого самого взгляда поступившись буркнул тот.
— Отлично. А теперь, пока у нас всё ещё есть время, я хочу знать слабые места тех тварей.
— Значит ли это, что ты сейчас планируешь биться с нами наравне? — В желтых глазах Кенджши проскочило отчётливое неверие.
— Ну, разумеется, нет. — С откровенно издевательским, буквально сочащимся ядом сарказмом, отозвался я. — Как вы только могли подумать, что ничтожный новорожденный сейчас планирует бок о бок драться с вами за свою жизнь и… — Я мимоходом покосился всё на ту же Нагайну. — За свою самку? Как вы могли подумать, что он планирует драться, вместо того, чтобы встать неподалёку, и насвистывая веселую мелодию просто наблюдать за происходящим? А, теперь… — Я невольно покосился уже в ту сторону, где, вроде как, и находились сейчас те самые мирмики. — А теперь, тварь ты чешуйчатая, хватит говорить не по делу, и отвечай на мой вопрос! Отвечай, есть ли у тех, которые там, заведомо слабые места!
— Фендр! — С откровенным почтением в голосе прошептал Пинджш. — Кажется, в своей прежней родной изоторной локали ты действительно был фендром, Вайл, а потому, я… Мы с братом, безоговорочно верим, что ты действительно мог убежать от Быргла, и, как следствие, приносим тебе свои искренние извинения за то, что…
— В задницу ваши извинения, рептилии грёбаные! — Теряя остатки самообладания прорычал я. — Возьмите свои извинения, сверните их в трубочку, засуньте себе в задницу, и скажите мне уже, наконец, есть ли у этих гребанных мирмиков заведомо слабые места. Ну?! У нас вообще-то время утекает, а вы…
— Есть. — Снова подключилась к разговору змеебаба. — Есть у мирмиков одно слабое место, милый. У них на шее под самой пастью… В общем есть там одна штука. Она, как… Полукруглый выпуклый хрящ выглядит, и… В общем это их главный орган, благодаря которому они в пространстве ориентируются. Причём данный орган довольно хрупкий, и…
— И если его повредить, то конкретный мирмик, как бы типа… В пространстве потеряется?
— Типа того. Там все на порядок сложнее, но общую суть ты уловил. Да, разумеется, у данного мирмика останутся ещё обоняние и слух, но они…
— Является для него откровенно второстепенными органами чувств. — Закончил я за ту.
— Угу. — Подтвердила та. — Вот только мирмик не дурак, чтобы подставлять своё уязвимое место, а потому защита этой точки идёт у него на уровне инстинкта.
— Ясно. Учел. А… — Я на мгновение замялся. — Вот тот самый основной орган чувств, он чего именно делает?
— Определяет тепло, а также… — Нагайна внезапно прямо на середине фразы осеклась, и откровенно нервным взглядом впилась в темноту.