— Блюдами из которой, и кормят в хавнях? — Попытался угадать я.
— Милый, ты, о чем? — Вроде как снова искренне не поняла толстуха. — Блюдов нельзя есть. Запомни, как бы ты не был голоден, блюдов жрать нельзя. Они очень токсичные. А ещё… — Она словно бы опомнившись вздрогнула. — А ещё, как бы ты ни был голоден, никогда, ты слышишь, НИКОГДА не пытайся кушать стены Биома! Потому что в противном случае он моментально повесит на тебя статус «паразит», а это…
Договорить ей не дала очередная, внезапно, как чёртик из табакерки, выскочившая перед нами тварь представляющая собой… Кажется в моём прежнем мире, (точнее в художественных произведения того мира), данных полубаб полузмей называли словом «нага», правда у тех самых «наг», насколько я помню, хвост клешнёй не заканчивался, что тотчас с откровенным сарказмом в голосе прошипела:
— Нет, глубокоуважаемые Метаморфы, вы только посмотрите на эту неудачницу, что связала себя узами прайда с тем, кого, не так давно, собственноручно планировала выпить. Что, Кшайя, совсем отчаялась себе полового партнёра найти, да?
— Ну, кто из вас двоих неудачница, это еще большой вопрос. Кшайя себе хотя бы какого-то партнера нашла. А ты, как я вижу, по-прежнему в одиночку ползаешь? Что, пресмыкающееся? Неужели на тебя даже плоды и новорожденные не смотрят? — С не меньшим сарказмом отозвался я, и судя по тому, как в тот же миг исказилось лицо этой змеебабы, явно задел ту за живое.
— А, ну-ка, повтори, что ты сказал, новорожденный! — Спустя ещё пару секунд, не иначе, как в боевой стойке, припав сиськами к полу, и подняв над собой тот самый, увенчанный угрожающе раскрытой клешней, из центра которой сейчас вдобавок выступило еще и нечто вроде буквально сочащегося ядом десятиметрового жала, хвост, прошипела нага. — А, ну повтори!
— А ты, что, Нагайна, с первого раза не услышала? — Прошипела в ответ уже Кшайя, в свою очередь выпуская из своих щупалец две, хрен его знает, как до этого прячущихся там цепочек внушительных когтей, превращающих эти самые щупальца в… Некое подобие крайне популярных во время моей откровенно бандитской молодости, выполненных из цепи от бензопилы «хлесталок».
Когтей, первой мыслью при виде которых у меня невольно проскочило, что я тоже хочу себе такую штуку. Реально, хочу такую штуку. Причём хочу настолько, что готов раде нее даже своей левой рукой пожертвовать. Правую, нет, не отдам, она у меня всё-таки основная. А вот свою левую поменять на конечность этой толстухи, я бы вполне себе согласился.
В конце концов щупальце со встроенной туда лентой из бритвенно-острых когтей, это ведь до одури удобная хреновина. Ею ведь можно и подсечь, и придушить, и в какое-нибудь узкое отверстие она без проблем пролезет… а ещё этим же самым щупальцем в зависимости от обстоятельств можно будет, и к чему-нибудь присосаться, и за что-нибудь зацепиться, и, при должном навыке, с одного удара разрубить чью-нибудь персону от головы до жопы.