— Виконтесса! Жду вашего отца сегодня же вечером с объяснениями! И девицей Штайн! Если он не явится — с утра иду к курфюрсту и обвиняю ваш дом в нападении.
Кристин, сообразив, что больше за ней никто не бежит, тоже остановилась. Упершись руками в бедра, она тяжело дышала, восстанавливая дыхание. Потом, простояв так с минуту, наконец крикнула в ответ:
— Может, маркиз, вы прикажете подать ландо? Так я хотя бы могу успеть выполнить ваше требование!
— Тебе не кажется, братец, что химеры в край обнаглели? — негромко произнесла София, уже стоявшая к этому времени рядом с Яном.
— У нас нет никаких доказательств, что она связана с Падшими, — ответил сестре. — А ее поведение всегда можно объяснить в суде.
— Вот поэтому наши предки сперва били тварей, а потом задавали вопросы! — кровожадно заметила девушка.
— Да мы вообще с ними говорить начали только в этом поколении, — в тон ей сказал Ян, усмехаясь. — Раньше все как-то безмозглых демонов убивали, а тут, видишь, какие выкормыши пошли. Сплошь благородных кровей.
И, уже обращаясь к Кристен, добавил:
— Добирайтесь сами, виконтесса! Если у вас хватило наглости проникнуть в мой дом, достанет и находчивости добраться до своего!
После чего, не слушая гневных воплей виконтессы, отправился к развороченному окну в гостиной.
— Так она химера или нет? — в третий, кажется, раз спросил Коваль.
После схватки с виконтессой Ян решил воспользоваться вызовом куратора на внеочередной сеанс связи. На котором во всех подробностях рассказал о поездке во Фридланд, нападении наемников, жуткой истории семейства Мантайфель и в завершение о своем сражении с девицей Кёниг в особняке.
Дядя выслушал рассказ внимательно. Не пожурил за то, что племянник, несмотря на фактически прямой запрет, полез-таки в тайны аристократического рода. И стал пытать подопечного по прямому профилю.
— Не могу сказать со всей определенностью, — ответил Ян. — Если верить рассказу матера Дорна, да. Но Скверной от нее не разило ни разу, а применяемые ею конструкты, хоть и были непривычны, все же относились к классическим имперским школам, а не к способностям Падших. Да и вела она себя так, что это больше походило на защиту, под конец вовсе «пульсары» бросала только для того, чтобы не дать приблизиться.
Он помолчал, взвешивая все сказанное, и добавил:
— Но зачем она прикинулась собственной потерянной сестрой и проникла ко мне в дом?
— То есть, — откашлявшись, заговорил инквизитор. Голос его сделался вкрадчивым, как шаги кошки, подбирающейся к добыче. — Ты все-таки полез в грязное белье дома Мантайфель, обменялся парочкой заклинаний с его дочерью, собираешься довести конфликт до курфюрста, но при этом все еще не можешь сказать, прав был или нет? Я правильно тебя понял, племянник?