Заодно юноша связался с Лизой, выяснив у нее, что происшествий в имении не случалось. Последнего он, признаться, немного опасался. Не понимая мотивов садовников, можно было предположить, что они попытаются нанести удар и по сестре.
Ответ его успокоил — в поместье все было спокойно. Так что спать охотник отправился усталым, но не снедаемый беспокойством за домашних. А с утра, в чистом платье и с новыми силами, за пару часов добрался до Фридланда, где при содействии коллеги Петера встретился с бывшим слугой графа Мантайфель, Хансом Дорном.
Тот оказался почти слепым, но все еще крепким стариком. Свой недуг он воспринимал с некоторой даже иронией, говоря, что слишком много раньше заглядывался на женские прелести, вот к старости Господь и отвлек его от греховного, заставив сосредоточиться на внутреннем. Жил он один, но по дому передвигался легко, не натыкаясь на предметы. Надо полагать, изучил его уже во всех подробностях.
— Итак… — начал Ян, усевшись на грубый табурет и ставя на стол оловянный кувшин с пивом из ближайшей корчмы. — У Мантайфеля родилось две дочери, но воспитывает он одну. Вторую хотел убить, причем вместе с женой. Все верно?
— Да, ваша милость, — прежде чем ответить, старик основательно приложился к дармовой выпивке и любовно огладил кончиками пальцев кошель с серебром. Гость положил его на средину стола. — Так все и было. Только убить он обеих деток хотел. Вместе с супругой, графиней, стало быть.
— Но не убил? Почему?
Старик дернул плечом, мол, я-то откуда знаю. Но Ян видел, что ответ информатору известен, только он почему-то не хочет его озвучивать.
— Мастер Дорн, — произнес он, устав смотреть, как слепец уже вторую минуту цедит пиво из глиняной кружки. — Вы же знаете ответ, да?
Дорн никак не отреагировал. Тогда Эссен решил действовать по-другому. Бросил на стол кошель с серебром — так, чтобы монеты звякнули погромче. Старик чуть заметно дернулся, но пиво пить не прекратил.
Тут Петер, присутствующий при разговоре, решил помочь своему господину. Нависая над Дорном, что при статях секретаря смотрелось довольно комично, он гневно произнес:
— Мастер Дорн! Мы проделали долгий путь, чтобы услышать ваш рассказ! И меня уверили, что у вас есть, что нам поведать! Почему же теперь вы себя ведете так, словно ничего не знаете?
— Потому, — наконец произнес старик, — что разговор был о марочном бароне. А слышу голос мальчишки. Богатого мальчишки, который зачем-то решил поковыряться в старых тайнах.
— Побольше уважения! — взвился секретарь. — Не забывайте свое место, мастер Дорн!