– Неужели? – отозвалась Пэм.
В другой вечер подобное заявление могло разбудить в ней страшную мысль: я живу не своей жизнью! В другой вечер она могла спросить Дика, давал ли он клятву Гиппократа. Могла язвительно поинтересоваться, использует ли он свои врачебные знания, чтобы заставить людей больше потреблять. Но сегодня у нее было хорошее настроение, и Пэм решила, что иногда на некоторые вещи следует просто закрыть глаза, как будто ее нервные клетки могли испытать возмущение лишь ограниченное число раз, а сейчас повод для этого неподходящий. Она вдруг поняла, что ей безразлично, кем работает Дик, и когда он повернулся к соседке с другой стороны, Пэм стала разглядывать собравшихся и воображать, какова их интимная жизнь и есть ли она у них вообще. Она заметила, как толстощекий мужчина тайком поглядывает на женщину без талии и та отвечает ему долгим многообещающим взглядом. До чего удивительно: неважно, как люди выглядят, они все равно желают сорвать друг с друга одежду и слиться в экстазе. Зов природы, давно потерявший смысл, ведь собравшиеся здесь женщины определенно вышли из детородного возраста… Да, Пэм еще не успела доесть салат, а уже выпила слишком много.
– Погодите, что вы сказали? – Пэм опустила вилку, услышав что-то про свиную голову, брошенную в мечеть в захолустье штата Мэн.
Незнакомый мужчина повторил для нее всю историю.
– Да, я что-то такое слышала.
Пэм снова взялась за вилку. У нее не возникало желания упомянуть о своем родстве с Заком, но она почувствовала жар в затылке, как будто ей самой угрожала опасность.
– Весьма агрессивный поступок, – продолжал мужчина. – Парня судили за нарушение гражданских прав, в газете писали.
– Я бывал в Мэне, – произнес голос Дика у Пэм над самым ухом. – Мы ходили в поход с палатками.
– Его судили? – спросила Пэм. – И что, признали виновным?
– Да.
– И что теперь? Его посадят?
Боб говорил, что Зак плачет один у себя в комнате. Пэм вдруг охватила тревога: Боб не приехал на Рождество.
– А какой сейчас месяц? – спросила она.
Хозяйка, ездившая во Вьетнам, засмеялась:
– Ах, Памела, со мной такое бывает. Иногда вообще сижу и вспоминаю, который нынче год. Сейчас февраль.
– Тюрьма ему грозит, только если он нарушит судебные предписания. Парню просто запретили приближаться к мечети и беспокоить сомалийцев. Я думаю, судили его так, для острастки.
– Штат Мэн – странное место, – заметил кто-то. – Никогда не знаешь, что у них там на уме.
– Слушайте, – сказала женщина без талии, пожиравшая глазами толстощекого мужчину.
Она аккуратно вытерла рот большой полотняной салфеткой, а гости вежливо ожидали, о чем же она будет говорить.