Наконец брандеры, за исключением одной калите, перехваченной отчаянной командой какой - то портовой «лоханки» и взорвавшейся вместе с этими «сорвиголовами», уткнулись в крайние галеры, и через некоторое время, с различными интервалами, начали взрываться, разбрасывая в стороны, в том числе и на стоящие рядом османские суда горящее содержимое своих грузов. От таких «подарков» галеры немного «подумав» и по тлев палубным настилом и бортами, вспыхивали. Присоединив языки пламени с низа, к огненным клубкам полыхающих на не убранных мачтах, на месте свернутых парусов, которые начали потихоньку ронять куски горящей парусины и канатов на палубу, добавляя к уже имеющимся очагам пожара новые, постепенно объединяющиеся в огромный, на всё судно костер. Подгоняемое морским бризом пламя перекидывалось с гибнущей «посудины» на её товарку, ещё не охваченную огнём. Особенно быстро превращались в плавучие костры парусники, паруса и такелаж которых вспыхивал от малейшего залетевшего пылающего кусочка с гибнущих галер.
Команды турецких судов, сначала пытались как - то бороться с пришедшей бедой, и иногда даже вполне успешно, умудрялись сбрасывать, затаптывать, заливать попадающие на их суда горящие обломки брандеров или других османских «посудин». Но это продолжалось только до того момента когда начали взрываться запасы пороха на галерах осман, экипажам которых не повезло и на их корабли упало пламя «греческого огня». После чего матросы быстренько по смывались со своих судов, даже с тех которые пока не горели. А оставленное без противодействия пламя, раздуваемое все усиливающимся вечерним бризом буквально перелетало с судна на судно, и своими «языками» и горящими обломками погибших кораблей.
Всю ночь экипажи русских кораблей любовались огромным заревом и вырывающимися из него вверх «языками» пламени, стоявшим над портом Чесма. Пожар, раздуваемый притоком свежего воздуха со стороны пролива, через «горловину» входа в бухту, из - за чего бриз в этом месте усилился настолько, что русским пришлось отводить свои корабли, стоящие близко от входа в гавань, с помощью шлюпок и баркасов, иначе фрегаты и даже линкор начало сносить в сторону портового «костра».
Под утро береговой бриз донес до русского флота сильный запах дыма и гари, а утренняя заря, даже несмотря на то, что наблюдателей с кораблей Русского царства слепило солнце, позволила рассмотреть удручающую картину длящейся всю ночь катастрофы. За ночь огненный «шторм» полностью уничтожил все стоящие по всей бухте Чесмы вражеские суда, сгорели все строения в порту и почти половину зданий городка. С мачт кораблей руссов, в подзорные трубы и бинокли открывалась акватория гавани с плавающими по водной поверхности остатками османских судов, остовы некоторых ещё дымились. Весь порт и припортовый район «украшали» активно дымящиеся развалины, а дальше от берега ещё что - то горело.