Небо затянуло серыми тучами. Снег валил, не переставая. Измайлов тёрся с противоположной стороны, разминался и бросал в Славу грозными взглядами. Слава тоже разминался по мере возможностей, в основном просто время от времени начиная невысоко подпрыгивать. Эта разминка больше согревала от декабрьского морозца, чем приводила мышцы в тонус. Сзади летела куча советов и подбадриваний, которые для Славы сливались в монотонный раздражающий галдёж.
— Ну что, бойцы, готовы? — на середину арены вышел Плетнёв, бугай из «б» класса, который сегодня должен был исполнять обязанности рефери.
— Кранты тебе, длинный. — отозвался Измайлов, которому вторил одобрительный гул толпы.
Слава молча кивнул, улыбнулся. Теперь он, как и предупреждал Матвей, почувствовал себя настоящим клоуном. Сейчас начнётся не драка с супер-важной для этого причиной, а представление для потехи толпы. От этого осознания драться сразу расхотелось, но Измайлов уже пёр на него, показушно подняв руки в боксёрскую стойку.
Слава ринулся вперёд, стараясь пробудить в себе притихшую ненависть и не собираясь получать в лицо первым. Он с небольшого разгона пнул Измайлова в живот, потом позорно промахнулся парой ударов, вдохновлённый сдавленным «ох» своего противника. Измайлов ушёл от ударов, пригнул голову и сквозь череду неловких Славиных маханий кулаками сблизился, схватил его за бока, подставил ногу и повалил на землю.
Славино дыхание предательски сбилось от удара спиной об мёрзлый асфальт. В голове пронеслось: «Хорошо хоть не затылком шлёпнулся».
Слава с Измайловым принялись барахтаться на земле под неодобрительный гул толпы. Славе прилетел крепкий кулак прямо по челюсти, отчего перед глазами началась звездопляска, в ушах загудело. Он безуспешно дрыгал руками и ногами, пытаясь сбросить с себя Измайлова, но безрезультатно. В лицо прилетал удар за ударом. Наконец он смог просунуть ногу под живот противника и с силой оттолкнуть его. Во рту стоял солоноватый и тошнотворный привкус крови от разбитой губы. Слава прополз назад, начал подниматься, но тут же в его рёбра ударил твёрдый носок от зимнего сапога. Остатки воздуха в лёгких испарились мгновенно. От места удара растекалась пульсирующая боль. Дышать стало нечем, а Измайлов вернулся в доминирующее положение.
Слава неуклюже прикрывал руками лицо от града ударов, стараясь восстановить дыхание. Снег падал на лицо, попадал в глаза. Из-за него ничего не было видно. Он смог поймать руку Измайлова и даже попытался провести жалкое подобие болевого приёма. Слава крепко вцепился в ненавистную руку, прижал к ней голову, а от другой руки пропускал удар за ударом. Бедная Славина башка болталась, как на шарнирах. Кровь текла не из конкретной части лица, а из всего лица одновременно. Толпа заходилась в громком вое.