Оля хохотала на всю квартиру и наслаждалась своим положением. Слава сполз с дивана, попытался встать, но вестибулярный аппарат его подвёл. Он шутки ради прополз к ней на четвереньках, схватил её ножку, начал гладить бёдра девушки, елозя своими руками по её джинсам, тянулся всё выше и выше.
— Ладно, чёрт с тобой. Давай, раздевайся.
Славу понесло. Он ни за что не стал бы так подчиняться Оле при любых других обстоятельствах. Теперь он вскочил на ноги, скинул с себя футболку, затем старые спортивные штаны, оставшись в одних трусах.
— Трусы тоже снимай.
Слава стянул и свои потрёпанные от старости чёрные боксеры.
— Можно фото на память? — ехидно полезла Оля за телефоном.
— И думать забудь! — Слава забрал у неё телефон и кинул его на диван. Мнимая война в подколки с Олей окончилась полной его капитуляцией.
— Ох, резвый какой! — Слава принялся целовать Олю в губы, щёки, глаза, брови, шею. Она отстранила его ладонью и приказала:
— Стой, а то уже сейчас на меня спустишь! Давай, приседай!
— Оль?
— А?
— Это всё между нами, хорошо?
— Ну конечно! За кого ты меня считаешь?! — со смехом ответила Оля. Ей самой уже хотелось предаться греху, но она не думала сбавлять обороты своих издевательств. Нет уж, пусть Славка заслужит минуты близости с ней.
Слава начал приседать голым перед Олей. Лицо его стало настолько пунцовым, что если выключить свет, они сразу бы оказались неплохим замещением освещения на очень весёлой улице Амстердама.
Оля ещё играла со Славой, поглядывая на его набухающее достоинство. Она не собиралась ничего делать дальше. Её целью было завести Славу до предела, а потом тихонько уйти. Слава крутился перед ней по-всякому, стараясь выбрать время и прикоснуться к Оле.
В один миг она сама растаяла и поддалась напору Славы, который покраснел от стыда уже всем телом. Он перенёс её на диван. Всё происходило одновременно и очень быстро, и очень медленно. Оля беспрерывно хохотала, даже когда он старался сделать всё легко и непринуждённо, но со вкусом, как в многочисленных порнороликах, которые он смотрел в прошлом.
Она оставалась победительницей, хотя бы для них двоих, и они оба это знали. Слава наконец получил то, чего добивался и принялся совершать толчки к своей небольшой реабилитации, когда в дверном замке настойчиво начал хозяйствовать ключ. Темнота за окнами не смущала парочку. Слава сделал ещё два лишних, роковых движения, навязанных не терпящим отлагательств оргазмом, а потом резко понял;
— Мама вернулась! Одевайся скорее, давай!
Слава опоздал, и мать открыла дверь своим ключом (Оля закрылась не на тот замок, на который было нужно), оказалась на пороге комнаты, и её глаза выражали весь калейдоскоп злости, ненависти и унижения, когда она смотрела на два голых тела, предающихся друг другу, понимая, что одно из этих тел принадлежало её сыну.