— Знаешь, Лиза, — всё-таки собралась и начала говорить мать, — это всё не так просто, как тебе кажется. Да и вообще, жизнь — довольно сложная штука. Я понимаю абсолютно всё, что ты чувствуешь, я ненавижу себя за то, что мы попали в этот бедлам и теперь я должна перед тобой оправдываться. Но, давай будем честными. Куда мы без папы? Как мы можем его бросить? Пожалуйста, будь с нами, поживи ещё немножко ради нас. Всё обязательно образуется, я верю в это. Давай, просто подождём?
— Просто подождём? — поджала губы Лиза, сдерживая поток словесной лавы, готовой вот-вот выплеснуться из неё. В голове тотчас возникло всё то, что не давало ей уснуть долгие месяцы, что просилось вырваться на волю. После чего, Лиза бы оставила мать со всем этим, ушла из комнаты навстречу сложенным коробкам с вещами. Предательские слёзы решили было выступить на глазах Лизы, в носу засвербело, эти унизительные плаксивые нотки проступили в голосе, появилось желание прокусить губу до крови, но она удержалась и бросила только:
— Нет уж, хватит ждать! Я устала от всего этого. Раз уж и ты не можешь меня поддержать, то здесь всё кончено, я должна начать жизнь заново, без отца, без тебя, без всех этих козлов, под которых вы будете меня подкладывать!
— Нет! Лизонька, что ты такое говоришь?! Ведь всё не так!
— А как, мама? Как?
— Просто возьми свой телефончик, позвони Серёже, попроси прощения. Ведь это лишь мелочь, какие-то пару месяцев, ну, может полгода, и мы выплатим все долги, а ты заживёшь, как только захочешь! Ведь он поможет тебе с поступлением, ты ведь прекрасно понимаешь, что на бюджет не пройдёшь, а платить за твою учёбу нам нечем.
Лиза медленно поднялась с места. На дне чашки ещё плескалась жидкость, с натяжкой именуемая — кофе. Эту жидкость Лизе очень хотелось выплеснуть в лицо матери. Добавить звонкую пощёчину. Но она не могла сделать ничего из этого. Лиза окаменела, ожидая дальнейших слов от матери, но та лишь жалобно пучила свои глаза на дочь, словно умоляя её последовать всему тому, что она сказала. Лицо матери словно таяло, менялось, превращалось в жалостливую гримасу, от которой Лизе становилось тошно. Именно эта гримаса окончательно разрушила её мир, её жизнь, её воображаемое будущее.
Лиза медленно направилась в свою комнату. Она не могла слышать то, что говорила мать. Её словно бросили в огромный аквариум, где вода глушит не только звуки, но и мысли. Мать расплакалась. Рыдала и причитала, вроде как двинувшись вслед за дочерью, но оступилась на пороге кухни, оперлась на косяк и замолчала, лишь всхлипывая и стараясь втянуть слёзы.