— Я дура, — тихонько сказала наконец Лиза.
— Да ладно? Перестань.
— Всегда я всё неправильно делаю.
Налетел приятный ветерок, растрепал волосы у девушки, открыл Славе грустное лицо, от вида которого сжималось сердце. Он был обязан что-то сказать, как-то приободрить её. Хотя бы начать дурачиться, сбросить это тянущееся напряжение. Но Слава не мог. Он, наоборот, прибавил машинально шаг, оставил Лизу позади себя.
— Мы с Региной расстались, — бросил через плечо.
— Правда? А, ну да. Ты ведь писал. — Лиза прибавила шаг, нагнала его, взяла свою куртку. — Сочувствую. Наверное.
— У тебя как дела?
— Бывало и хуже.
— А лучше?
— И лучше бывало.
Лиза плавно перевела разговор на что-то нейтральное и пустяковое. Слава был этому только рад. Скоро они подошли к их дому.
— Смотри, — указала пальцем на свой балкон Лиза.
Слава послушно поднял голову. На окнах её балкона растянулся баннер с надписью «Продаётся» и номером телефона.
— Такие дела, — пожала плечиками Лиза.
Слава не нашёл, что ей на это ответить.
В день перед Последним звонком Слава решил заглянуть к Роде. Его родители уехали в деревню к Родиным бабушке с дедушкой, помогать им сажать картошку. Родя, прикрывшись основной работой, от участия в посадочных работах отказался и остался дома. Сперва предполагалась крутая тусовка с кучей народа, но эта идея быстро стихла сама собой.
Слава застал Родю одного дома. Тот только вернулся с работы. Слава с нетерпением ждал его возвращения. Отправиться к нему навстречу не позволила мать. У неё вдруг вспыхнула потребность к общению, она усадила Славу на кухне, налила ему чая и долго-долго говорила. Всё это время Слава чувствовал себя неловко. Но при этом сидел и слушал её, стараясь заглушить в себе смесь раздражения и жалости. Похоже, ей даже поговорить стало не с кем. Кажется, мать прекрасно понимала серьёзность слов сына, что он хочет уехать учиться в другой город. Кажется, она даже понимала, что возвращаться обратно у Славы желания не было. Страх близящегося одиночества заставлял её крепко-накрепко запомнить лицо сына, его голос. Слава же ничего такого не чувствовал и сидел через силу, однако делал всё от себя зависящее, чтобы не начать очередной скандал. Мать легко могла завестись от любого неверного слова, или молчания, или движения, или даже вздоха.
Когда их беседа закончилась, Слава выходил из дома и чувствовал, как скреблись кошки на душе. Он понимал важность материнского порыва, но никак не мог вспомнить хоть что-то толкового. Нравоучения, жалобы, цитаты, книжные рекомендации, воспоминания о прошлом, разговоры о будущем. А где то, что на самом деле нужно? Этого либо не было вообще, либо Слава не мог этого вспомнить.