Крепость Гробург, кстати, он унаследовал от своих предков, которые и впрямь были настоящими рыцарями-разбойниками. Будучи последним в своём роду, он жил теперь в крепости один, но пользовался лишь малой её частью. В просторные рыцарские залы, коридоры и лестницы уже десятилетия не ступала нога человека. Все двери туда он запер, потому что боялся привидений.
Во дворе крепости он сажал картофель и разводил овощи, это и было его пропитанием. Жил он в маленьком солнечном помещении в Южной башне, единственной, которая ещё худо-бедно сохранилась в исправном состоянии. В его комнате стояла кровать, в открытом камине он варил себе еду – это был главным образом овощной суп, но прежде всего он предавался тут своему любимому занятию: разведению кактусов. Больше всего он любил маленькие шарообразные кактусы, как будто это были его дети. Каждому из них он дал имя и мог часами с нежностью разглядывать их. Он чувствовал своё душевное родство с ними, ведь они были, так же как он, с виду неприглядны и непритязательны, но ведь иногда они распускались красивейшими и нежнейшими цветами, какие только могут быть. Но заставить их расцвести можно было лишь заботливым уходом, а это требовало долгого терпения, порой не в один год.
К вещам, которые особо досаждали нежному душевному устройству Родриго Грубиана, относились молния и гром. Всю предыдущую ночь во время ужасной непогоды он просидел в своей кровати, обложившись подушками и с бледным лицом ожидая кончины. Он заранее облачился в рыцарские доспехи, чтобы по крайней мере выглядеть респектабельно, когда его призовут к себе предки. Он укрылся толстым пуховым одеялом до самого подбородка, а при каждой вспышке молнии и вовсе натягивал его себе на голову поверх шлема. К тому моменту, когда гроза досыта набушевалась и улеглась, он – измученный, но благодарный своей милостивой судьбе – упал в свои подушки, однако сна найти не мог.
Тогда-то и раздался тот внезапный стук в ворота крепости. Господин Родриго Грубиан воспрянул из своего полудремотного состояния, и его чёрная борода встопорщилась дыбом от страха. Ещё никогда, ни разу за все эти годы не было такого, чтобы кто-то посмел приблизиться к крепости Гробург. И тот, кто отважился на это в ночное время да ещё после такой грозы, мог быть существом только самого худшего сорта. Это нападение – вот что было совершенно ясно господину Родриго. Он замер, затаился, поскольку это было его единственной надеждой обмануть ту кровожадную орду, что осадила его крепость. Если он сделает вид, что его нет, то они, быть может, поверят и уйдут несолоно хлебавши.