— Если хотят, я могу, учитывая их заслугу, направить их в виде исключения сразу же в молóдшую дружину, не устраивая испытательного месяца. А если нет — скатертью дорога!
— В молодшую дружину, деревянными мячами играться?! — вскипел Потак. — Не ты ли, княже, добрых ратников собираешь? А когда те приходят к тебе, на деле доказав свое мастерство, ты их к соплякам ставишь?!
— Ишь мастера, с татями[4] воевать! Поднявшись во весь рост, жестко и насмешливо бросил князь. — А то, что до них ни с чем возвращались, так это и говорит о том, что слишком рано из сопляков в дружинники переводят! В отроки и все тут! Если захочет большой воевода их раньше срока в мужи перевести — то его ответ, я поперек не стану. А сейчас пошли с глаз моих долой! — и он стукнул кулаком по столу так. Что подлетела стоящая на нем чарка для вина. Развернувшись, князь быстрым шагом направился обратно в терем.
Лицо воеводы было серым как туча. Поднявшись, он повернулся к выходу, кивком головы предлагая парням следовать за ним. Те молча спустились по крыльцу и едва поспевали за его широким размашистым шагом, несмотря на возраст и габариты. Вскоре они оказались возле другого терема, немногим скромнее княжеского. Вокруг слонялись хорошо вооруженные дружинники, шумно смеясь и позвякивая оружием. Изредка среди них мелькала прислуга хозяина терема. Увидев Потака, дружинники уважительно расступились, пропуская того в дом. Указав братьям на лавки возле входа, воевода прошел через зал и скрылся в дверях. Минут через двадцать он появился уже в сопровождении хозяина дома, такого же крепкого мужчины, разве что небольшая полнота говорила о более спокойной и размеренной жизни. Увидев поднявшихся парней, он окинул их пристальным и оценивающим взглядом.
— Значит это и есть те герои, о которых весь город судачит? — и повернувшись к Потаку, добавил: — Что ж, поступим, как велел князь. Сейчас их отведут в молодшую дружину, и в какой сотне места есть, там и останутся.
— Побойся щуров, Велигóр! О том ли мыслишь?! Я не видел их в бою, но то, что они уложили два десятка оружных людей, а сами не имеют ни единой раны, говорит о том, что они вои, а не землепашцы.
— Нарушить слово княжье! Мыслишь, о чем просишь?! — взревел хозяин дома, которого Потак назвал Велигором.
— Ты на меня почем зря не ори! Никто тебя не просит нарушать слово князя. А вот обойти его всегда можно, не мне тебя учить. Отдай ребят в обучение Обрýду, он лучший в молодшей дружине, а Могýру поручи брать их время от времени в свою сотню, пусть привыкают.
— Могуру? Лучшему сотнику старшóй дружины?! А может мне самому ими заняться?!