— Конечно ваша светлость! — Мия схватилась за ручку двери и обернулась. — Вы бы оставались в кровати, пока я вещи ваши не принесу, не приведи Господь, заболеете.
Но усидеть на месте я не могла и как только служанка вышла, принялась исследовать свою спальню при свете дня. То, что было скрыто в полумраке ночи, теперь просто кричало о ветхости, и я сразу решила, что тяжелый балдахин над кроватью, нужно снять, вычистить и заштопать. Иначе спать под этим пылесборником — зарабатывать себе аллергию. Тоже самое нужно проделать и со шторами, а ковер хорошенько поколотить на улице палками… В принципе, особой грязи здесь не было, лишь пыль, да небольшой налет на камине, с чем можно было довольно быстро и бесхлопотно справиться. Высокий, двустворчатый шкаф был набит простым, но чистым бельем — похоже, его кипятили, потому что, ни желтизны, ни серости я не заметила.
Мия притащила ведро теплой воды, и мне стало жаль ее, но девушка двигалась проворно, движения ее были уверенными и, не смотря на столь юный возраст, у нее были натруженные руки.
В дверь постучали — оказалось, принесли мои вещи, и это было очень кстати, ведь дорожное платье было уже несвежим. Я умылась, уложила волосы в простую прическу и с помощью Мии, надела самое лучшее платье, из тех жалких нарядов, что имелись в наличии. Оно было из светлого сукна, цвета кофе с молоком, простого покроя — с мягко ниспадающими складками и аккуратной шнуровкой на лифе. Подол, украшенный каймой, немного поистрепался, но это было не сильно заметно и все выглядело довольно мило.
Когда я спустилась к завтраку, граф уже сидел за столом и задумчиво смотрел на раскачивающиеся деревья за окном. При моем появлении он поднялся, и когда я подошла ближе, отодвинул стул.
— Доброе утро ваша светлость, — вежливо поздоровался он и вернулся на свое место. — Как вам спалось?
— Замечательно, — я обратила внимание, что мой муж гладко выбрит и снова одет во все темное. Но мне это импонировало, лучше так, чем, если бы он был похож на яркого павлина. — Как спалось вам, Филипп?
Мне показалось, что он даже вздрогнул, когда я произнесла его имя.
— Спасибо, неплохо, — ответил он и поинтересовался: — Как вы себя чувствуете?
— Все мои недомогания унес хороший сон, — дружелюбно ответила я, думая как начать разговор, касающийся наших семейных отношений. — Могу я попросить вас?
— Да, конечно, что угодно, — граф отложил ложечку, которой вяло ковырял яйцо, и мне показалось, что его что-то тревожит. Правильно ли я делаю, что лезу к нему с этими разговорами?
— Мне бы хотелось спуститься в подвал, — сказала я, намазывая овсяную лепешку маслом. — Вы позволите мне?