Вытирая лицо, я подошла к окну и еле сдержалась, чтобы снова не ахнуть: перед моими глазами раскинулись берег речной протоки, застроенный сплошным рядом белых и кремовых домов с красными черепичными крышами, фасады которых опускались прямо в воду. Набережная была украшена зелеными насаждениями, которые уже приобрели желтый и багряный оттенки и такое обилие воды, в сочетании с красками осени придавало улице невероятную живописность.
Хенни помогла мне надеть белье из грубой, но чистой ткани и некрасивое, темное платье, ужасно сидевшее на моей и без того не идеальной фигуре. Какой кошмар…
— Ты пойдешь со мной вниз? — спросила я девушку, надеясь с ее помощью найти комнату, в которой меня ждала мачеха.
— Если ты хочешь — конечно, — сразу согласилась она. — Я была бы рада отправиться с тобой куда угодно, чтобы не оставаться в этом доме. Тебя не жалуют, хоть ты и дочь покойного герта ван Мейера, а меня — сироту и нищую племянницу хозяина, вообще ненавидят. Сама знаешь, если бы не репутация, фрау Гертруда давно бы выставила меня на улицу.
Ситуация начинала немного проясняться, что не могло не радовать. Хенни — моя кузина, мачеху зовут Гертруда.
— Пойдем Клара! — торопила меня Хенни, волнуясь от того, что я так долго вожусь с одеждой и разглядываю себя в зеркало. — Я не хочу быть наказанной!
Ах, эта Гертруда еще и наказывает ее? Или все-таки нас?
Мы вышли из комнаты, и пошли по узкому, но короткому коридору, в конце которого располагалась лестница, ведущая на первый этаж. Спустившись по ней, мы оказались в большом холле, и я заметила, что некогда богатое имение, приходит в упадок. Как бы здесь не старались поддерживать чистоту, ветхостью сквозило отовсюду. Бархатные шторы поистрепались, кое-где на них виднелись следы штопки, ковры были вытерты в тех местах, где больше всего по ним ходили, а на высоких потолках виднелись проплешины из-за отпавшей штукатурки. Пройдя анфиладу из трех комнат, мы остановились перед светлыми дверями и, услышав приглушенные голоса, Хенни быстро взглянула на меня.
— Клара, ты готова?
Не знаю, была ли готова к такому настоящая Клара, но мне было жутко интересно, ведь когда еще удастся пережить такое приключение? Вдруг я проснусь или снова вернусь обратно теми же неведомыми путями? И вспомнить нечего будет. Ну уж нет.
— Конечно готова, — подтвердила я и постучала костяшками пальцев в деревянную поверхность.
— Войдите! — раздался голос мачехи, и смело распахнув двери, я шагнула через порог.
В просторной комнате с несколькими книжными шкафами и громоздким, темного дерева столом, было прохладно, не смотря на горящий очаг. Стены ее были выкрашены в нежный охровый оттенок, на креслах и диване лежали белоснежные салфетки, а начищенные подсвечники слепили глаза. Кроме мачехи, в комнате находился молодой мужчина лет тридцати, и быстро взглянув на него, я заметила, что он улыбается. Очень по-доброму и открыто. Это обнадеживало — у таких людей, не бывает плохих друзей.