– Именно, – пожал я широкую руку Белозёрова. – Живу. И пытаюсь наладить оборону. Но пока меня не было, тут, кажется, кто-то свои порядки навёл? Где мои люди, которых я оставил в мэрии?
– Вернулся заместитель мэра. Он приказал очистить здание. А твои люди сейчас в гостях у господина... Добронравова, кажется. Помещика здешнего.
У меня аж сердце замерло в груди. Значит, Добронравов жив? Спасся? А может, и Катрин с ним?
– Он здесь? – спросил я, стараясь не показать вида, что взволнован.
– Кажется, да. Мы все вместе прибыли вчера днём. Но должен извиниться: к сожалению, не могу долго разговаривать. Дела не терпят промедления. До встречи, Михаил, – с этими словами он пошёл в свой кабриолет. Его ждали несколько человек возле машин. А я, не чуя под собой ног, быстро зашагал домой, и уже через полчаса подъехал на грузовике к крыльцу особняка Добронравова.
Тут было людно. Несколько мужчин занимались тем, что выносили из дома мусор, коего там хватало: разбитые стёкла, сломанные рамы, куски штукатурки и кирпича – всё это обильно устилало пол, особенно на первом этаже, где шли самые ожесточённые бои.
Кузьма, Максим и Ахмед тоже трудились тут. Увидев меня, они начали приставать с вопросами, но я сказал, что всё расскажу потом и поинтересовался, где Добронравов. Парни ответили, что на втором этаже. Я поднялся. Отставной полковник сидел за столом в кабинете и беседовал с молодым мужчиной в сером сюртуке – неким господином Виноградовым. Этого я видел лишь однажды, когда мы только прилетели в Саус-Энфилд. Он нас встретил и довёз на машине до фазенды.
Добронравов был высоким пожилым господином со строгим лицом, жёсткой складной рта и маленькими тусклыми глазами. Его волосы белели сединой, кожа побурела от загара, а плечи сгорбили года.
Виноградов же наоборот был ещё довольно молод – лет тридцать, не больше. Один из тех людей, которые, как говорится, не имеют особых примет, и чья внешность с трудом запоминается даже с третьей встречи. Одевался он аккуратно, брился гладко, носил короткий серый сюртук и соломенную шляпу, что лежала сейчас на столе. О Виноградове я ничего не знал, помимо того, что тот тоже состоит в Союзе сильных. По пути в Спрингтон я попытался его расспросить, но Виноградов ничего толком не рассказал. В общем, загадочный тип.
– Михаил? – воскликнул Добронравов, встал из-за стола и протянул мне крепкую жилистую ладонь, на тыльной стороне которой выступали узловатые вены. – Рад тебя видеть! Давно прибыл? Да, я уже знаю, что тут произошло. Твои парни всё рассказали. Да уж, такие дела... Вернулся ты, значит, с одной войны и попал на другую.