Был здесь механический молот, приводимый в действие лошадиной силой, но лошадей мало, поэтому их особо не напрягают, соблюдая для них самый передовой и гуманный режим работы. Поэтому, когда у специальных лошадей был обед или отдых, в работу включались люди с кувалдами.
Давид никогда не отлынивал от работы, поэтому лично стучал кувалдой по крице в монотонном ритме. Работа эта была тяжёлой, малоэффективной, если сравнивать с механическим молотом, но зато дешёвой.
Крицу они получали в штюкофене, который «изобрёл» Освальд, передав свои ограниченные знания Давиду, который до этого знал только каталонский горн.
Выход крицы из штюкофена был не таким уж и большим, если сравнивать с каталонским горном, но в штюкофене были выше температуры, поэтому в крице содержалось незначительно больше восстановленного железа.
Это тяжёлый процесс, трудно поддающийся регулированию, поэтому Освальд всегда опасался, что по совершенно случайным причинам плавка может пойти не так и суточная крица будет запорота, что означает нарушение заранее утверждённого плана.
Штюкофен за сутки даёт около восьмидесяти килограмм разнородной стали, хотя они закладывают в плавку около двухсот килограмм очищенной и обогащённой доступными способами руды. Часть руды закономерно превращается в шлаки, часть в чугун, часть выгорает к чертям, но то, что остаётся — это и есть сталь.
С неоднородностью металла поделать ничего нельзя. У Давида хватает квалификации чтобы отличать дерьмовую сталь от чугуна, а также хорошую сталь, которой в одной плавке редко бывает свыше 20 %, от двух предыдущих состояний.
Вот эти примерные 20 % целиком идут на аркебузные дуги, а остальные 80 % на инструментарий и оружие. Броню Давид делать отказался, так как это контрпродуктивно на фоне бронзовых изделий отомских мастеров.
Давид возглавлял стратегическое производство, поэтому пользовался уважением в народе, но не зазнавался. Хотя то, что он не смог отказать себе в женской ласке и взял уже пять жён из местных — это, конечно, его не красило. Но человек слаб, поэтому Ос относился к этому с пониманием.
Мастер Никита Платов основал свою «булатную лабораторию» по соседству с кузней Давида.
Эти двое, после длительной беседы на ломаном науатле, установили вооружённый нейтралитет, так как Давид чувствовал в Никите конкурента, а Никите не нравились «нехристианские» методы работы Давида.
«Нехристианскость» методов работы Давида заключалась в том, что он использовал непонятную печь, которая переводит ценную руду в шлак и чугун.
Платов ещё не ставил свою сыродутную печь, которая «покажет, как надо делать железо», предпочтя сначала выполнить заказ Хуицилихуитла на булатные мечи.