— Так может обождать, пока связь появится и после уже новика отправлять? — как мог отстаивал меня сотник.
Мне же оставалось только отираться у стеночки в том самом зале с длиннющим столом посредине. Разве что на этот раз окромя нас троих в помещении никого не было. Остальные княжьи люди отправились столоваться.
— Время дорого Твердислав, — устало помассировал виски полутысячник. — Знаешь сколько сильно могучих избранников Перуна на пенсии заслуженной без рук, без ног обретается? Чахнут они с каждым днём всё сильнее, судьбу проклиная да себя в глубине души коря, а могли бы вновь как в старые добрые на поле боя смуту сеять. Али думаешь, не хочется им снова нужными стать да соратникам подсобить? Они ж рождены и вскормлены были, чтобы кровью врагов упиваться да в сече лютой сгинуть, а теперь сидят в четырёх стенах да горе медовухой заливают. Нужен им толчок, понимаешь? Чтобы увидали они, что не всё ещё потеряно. Чтобы кровь их горячая снова взыграла. Чтобы задали они себе вопрос: если не я, то кто? Или есть у тебя иная задумка, как воев войной покорёженных обратно к жизни вернуть? Ну же сотник, ответь?
В помещении повисла гнетущая тишина.
— Что, нет у тебя ответа, а Твердислав? — зло глянул на младшего по званию полутысячник. — Вот поэтому ты до сих пор в сотниках и ходишь, хотя давно должен был воеводою стать. Не по нраву тебе, видите ли, руки марать да на плечи свои груз тяжкий взваливать. Вот и мне не по нраву, но если не я, то кто?
* * *
Скорая отправка на заставу пограничную совсем выбила меня из колеи. Не успел я толком с Колышком да Рогнедой попрощаться, как хмурый сотник всучил мне вещмешок уже снаряжённый, да отправил обратно к распределительному центру провожатого дожидаться.
Минут десять я бесцельно слонялся у крыльца здания, а затем услышал за спиной знакомый голос.
— Ты гляди какие люди и без челяди. Ну здрав будь Стоум Железнорук, поговаривают, ты теперь у Княжьих людей верховодишь, — с усмешкой поприветствовал меня погонщик.
— Честь дружине, — отсалютовал я юному дружиннику, как только обернулся, а затем уже поприветствовал и на гражданский манер. — И ты здрав будь Ждан, какими судьбами?
— А по мне разве не видать? — Ждан провёл руками по полевой форме болотного цвета, да лихо подкинул плечом пухлый вещмешок. — Провожатый я твой до заставы северо-западной. Бывал я уж там пару раз, вот меня и отрядили. Буду тебя по горным тропам вести да от зверья дикого оберегать.
Ну положим, от зверья дикого меня не ты оберегать будешь, а те два волколака, что за спиной у тебя оттираются. Вот ведь дали бога провожатого, мало того, что психованный так ещё и с двумя псами цепными на поводке.