Статую гридня хоть и убрали с полигона в тот же день, но память о ней будет жить долгие годы. Уж об этом людская молва позаботится.
— Смешно вам значит?! Ну так вместе сейчас посмеёмся! — вызверился оскорблённый Неждан. — А ну, бестолочи, давайте-ка бегом вокруг казармы и чтобы не останавливались, пока я не велю!
Приказ есть приказ, пришлось бежать. Одно дело доводить временного командира в лице безусого гридня и совсем другое — плевать на воинский устав. Велел сотник слушаться этого балбеса, значит, надо слушаться, а иначе никак. Проклятущие вороны и донести могут о неповиновении куда следует и тогда снова мне нагоняй от сотника получать. А оно мне надо, второй раз на одни и те же грабли наступать?
Пока пыхтел на мощёной дорожке, вовсю глазел по сторонам.
В столь ранний час Ратная школа представлялась этаким огромным муравейником, в чьём нутре на славу пошуровали палкой. Кто-то куда-то бежал сломя голову, кто-то маршировал горланя бравурные песни, а самые расторопные и вовсе уже палили из винтовок на стрельбище. И главное, все они успели позавтракать.
Желудок раздосадовано заурчал и я невольно сбился с шага.
В этот-то момент я и заметил их — родовичей. Не признать местную элиту было сложно. Все статные и ладные как на подбор, словно цыплята из одного инкубатора. Роднил их и окрас формы — все родовичи были облачены в синий Перунов цвет.
Ну кто бы сомневался? Местная элита только из Перуновых любимцев и состоит, и нет среди родовичей ни велеситов, ни сварожичей, ни уж тем более стрибожьих отпрысков. Да и могло ли быть иначе в воинском-то государстве? Кому, как не покровителю воинской дружины, привечать у себя отборных, потомственных воев?
Шли родовичи не спеша, но уверенно и бойко. В каждом их шаге чувствовалась сдерживаемая сила и выучка профессиональных солдат. Казалось, смотрели они лишь вперёд, но я то и дело замечал, как то один из них, то другой украдкой осматривается, будто выискивая угрозу.
К слову, они сильно отличались от тех Перуновых избранников-простолюдов, которых я видел в первый день посещения Ратной школы. И это касалось не только стати и выправки, но даже облика. Отпрыски знатных семей щеголяли вполне себе обычными причёсками, а не уставными стрижками как было условленно. Да, причёски эти не блистали вычурностью, но факт оставался фактом, родовичам дозволялось куда больше, чем остальным ученикам Ратной школы.
Вот только всё моё недовольство мигом схлынуло, стоило лишь приглядеться к шевронам на синих рукавах. Объятые пламенем щиты с молниями на них отметали любые вопросы и претензии. Тем, кто прошёл горнило войны, можно спустить с рук всякое, в том числе и неуставную стрижку.