— Госпожа десятник, дозвольте обратиться?
— Ну чего тебе отрок, сказала же, без руки ты не стрелок, — в уже который раз повторила Рогнеда.
— Один выстрел, большего не прошу. Докажу я вам, что стреляю получше многих даже с увечьем. Хотите, дальнюю мишень положу первой же пулей?
— Ты и дальнюю мишень? — расхохоталась Рогнеда. — Да если случится такое, то я не то что стрелять тебе дозволю, я и за зад себя ущипнуть позволю.
— Договор? — не поверил я своему счастью.
— А чего бы и нет? Договор! Но если вдруг промажешь, то будешь у меня в оружейке полы драить каждый день.
— Хех, теперь-то точно не промажу…
Стою на огневом рубеже, примеряюсь.
До ростовой мишени около двухсот метров. Раньше в прошлой жизни я бы наверняка не попал с такого расстояния, да чего уж там, я бы и мишень-то толком не разглядел — убитое зрение бы не позволило. Теперь же всё по-иному, я чётко вижу цель. Осталось лишь её поразить, а вот с этим у меня имелись проблемы.
И дело даже не в том, что стрелять я не умею — ещё как умею. Не зря же я водил дружбу с дочкой охотника. Это дед меня к своей винтовки близко не подпускал, Рада же с удовольствием давала попользоваться отцовским ружьём. Да вот незадача, тогда я стрелял с упора, клал ствол ружья на ветку какую или бревно да так и палил. Сейчас же я такого упора не наблюдая. А раз нет его в обозримом пространстве, так почему бы чуть не сжульничать и самому его не сварганить? Договор, договором, а прямого запрета на Сварогову науку не было.
Эх, будь у меня культя пониже локтя, тогда бы и изобретать ничего не пришлось. Подставил бы предплечье под ствол да пальнул, а так изгаляться придётся…
— А застыл-то чего, неужто понял, что лишку хватил? — подначивает меня Рогнеда, видать, думает, что струхнул. — Да ты не боись, стреляй, а как в молоко угодишь, так я тебе заместо Спиночёса тряпку выдам. Ей тоже можно знатно орудовать и даже вторая рука не понадобится.
Вот вздорная баба. Думал отказаться от её заманчивого предложения, но теперь точно ущипну. Да так, что она зад свой пару дней пристроить не сможет.
Следующую подначку пропускаю мимо ушей. Пусть треплется, пока может, недолго ей осталось языком попусту чесать.
Присев, откладываю ружьё в сторону и подношу кулак ко рту — осталось только дыхнуть да произнести заветные слова.
— Чего это ты удумал?! — удивлённо вопрошает Рогнеда и даже делает шаг в мою сторону…
— Горн к горну, — ох, чую не такого ответа она ждала. — Госпожа десятник, так не было в нашем споре запрета на Сварогову науку.
Заслышав мою отповедь, славийка нехотя отступает, ибо не в чем меня упрекнуть. Ни словом, ни делом я договор не нарушил, а что условности не оговорили так это её упущение — вот пусть теперь на себя и пеняет.