Время, отведенное на вычисления, истекло. Мичманцы, колдовавшие над ноутбуком, сделали знак Андрею Петровичу (капраз Бельцов командир штурманской БЧ-1) – тот подошел, посмотрел результат и на неплохом английском (штурманам, общающимся с международными навигационными службами, разговорный английский язык необходим по долгу службы) сказал:
– Господа, позвольте представиться. Я – кэптен Эндрю Бельцов, служу на этом корабле старшим штурманом и по совместительству главным охотником за кометами. Итак, джентльмены, вы все можете облегченно выдохнуть. Период обращения кометы после ее торможения в атмосфере составит сорок девять часов, большая ось эллипса рассеивания проляжет от острова Пуэрто-Рико в Карибском море до центра Гудзонова залива, малая ось через Нью-Йорк проходит от Бостона до Вашингтона. Восемьдесят процентов накрываемой территории – морские просторы или безлюдная тайга, двадцать процентов – густонаселеннейшая территория Восточного побережья США, на которой точкой наивысшей концентрации людей является четырехмиллионный Нью-Йорк, лежащий в самом перекрестье прицела кометы. И все – понимайте как можете…
– Если Господь будет милостив к малым сим из числа грешного народа, – хмыкнул адмирал Тирпиц, – то комета взорвется над Атлантическим океаном, канадской тайгой или Гудзоновым заливом. В противном случае жертвы будут исчисляться, возможно, даже десятками тысяч…
– Вы, герр Альфред, – сказал капраз Бельцов, – слишком оптимистичны. Если подставить характеристики взрыва кометы случившегося в нашей истории в программу для обсчета воздействия спецбоеприпасов и назначить точкой взрыва строящийся Манхэттенский мост, то все четыре миллиона нью-йоркцев засчитываются в безвозвратные потери. И еще два миллиона жителей пригородов и окрестностей получат ранения различной степени тяжести, от которых часть из них умрет в срок от тех дней до месяца. А вы говорите о десятках тысяч.
– О Майн Гот! – воскликнул профессор Архенгольд. – Герр Бельцофф, но это же ужасно! Такие жертвы не укладываются в уме у цивилизованного человека!
– В уме у цивилизованного человека много чего не укладывается, герр Архенгольд, – немного раздраженно сказал я. – Особенно если такое же количество народа становится жертвами бездумно развязанной войны, а не слепой стихии. Танец с саблями, который мы плясали на протяжении последнего года, как раз и должен был отменить самый плохой сценарий, заменив всеобщее побоище кабацкой дракой. В противном случае одни цивилизованные люди, охваченные иррациональным безумием, убивали бы настолько же безумных других цивилизованных людей, а ужасаться их деяниям пришлось бы будущим поколениям. Увы, но немцы были бы в первых рядах этой кровавой вакханалии – и как палачи, и как жертвы.