Во-первых – превращение Брестских соглашений из документа антигерманской направленности в залог прочного общеевропейского мира требовало присоединения к нему даже самых мелких государств Старого Света. Две истекших недели шла тщательная подготовительная работа, утрясались позиции и делались мелкие уступки. Второй Венский конгресс, так же, как и первый, собирался определить будущее Европы не менее чем на пятьдесят лет вперед. И вот ведь что самое интересное: это будущее его авторам виделось исключительно как союз социально ответственных, христианско-консервативных монархий – и никаких республик, ударяющихся то в неумеренный либерализм, то в нацизм, то прямо в сатанизм.
Во-вторых – назрел и перезрел французский вопрос, а эти мелкие страны, за исключением Греции, либо расположены поблизости от главной возмутительницы спокойствия, либо непосредственно с ней граничат. С той поры как Национальное собрание под давлением обстоятельств минимальным большинством голосов решило лишить господина Клемансо неприкосновенности, подвергнуть аресту и выдать на суд, прошло пять дней, но поднявшееся по этому поводу бурление фекалий никак не утихало, и, более того, из Парижа перекинулось на другие города. Под звуки «Марсельезы» над толпами заколыхались алые транспаранты с лозунгами: «Свобода, Равенство, Братство» и «Не покоримся тиранам». Деятельность рептильного правительства Аристида Бриана и напуганного президента Армана Фальера оказалась парализована, а радикальные газеты со своих страниц призывали «расширить и углубить политический процесс». А может, это так развлекаются люди полковника Баева, вводящие много о себе понимающих демократических деятелей в эпоху политической турбулентности.
Но даже без дополнительных подсказок правящий класс Третьей Республики вдруг почуял, что требование о выдаче попавшегося на горячем премьер-министра означает угрозу суверенитету и независимости Франции, а также принципу, в соответствии с которым демократически избранный лидер мог делать все, что похощет левая нога, ровно до тех пор, пока его не сменит другой такой же радикально-демократический оппонент. И насчет Венского монархического сборища в Париже все поняли правильно. Казалось бы, там хоронят древнейшего европейского ретрограда, всю жизнь исповедовавшего принцип «держать и не пущать» – а на самом деле имеет место заговор против демократически-республиканского будущего Европы. Еще немного – и Старый Свет застонет в тисках жесточайшей реакции.
Заседание монархов всея Европы открыл канцлер Российской империи.