— Аламар! — сдавленный, сиплый возглас.
Но это был не он. Инквизитор лежал на животе, под ним расползалась неестественно яркая лужа крови. Дани упала рядом на колени, перевернула его на спину и поняла, что уже не спасти. Мужчина доживал последние минуты. Долгим, мутным взором окинул Дани, а потом прошептал, даже на пороге собственной смерти пытаясь предупредить:
— Верховный… мертв… не остановить…
— Нет, этого не может быть, — выдохнула она, цепляясь за мундир умирающего, ломая ногти, — не может… не может…
Инквизитор обмяк в ее руках, взгляд застыл.
И тогда Дани закричала.
Она вцепилась ногтями себе в голову, и кричала, захлебываясь ужасом, и болью, и осознанием непоправимого.
Только что ей сказали, что верховный инквизитор погиб.
И это было правдой: если бы Аламар был жив, то сражался бы… не бросил бы свой дом и тех, кого считал семьей.
— Ты не можешь… — она всхлипнула, — вот так… глупо и быстро…
«Может, еще как может, — хохотали демоны в душе, — и это твоя вина. Ты отпустила принца, проклятая дурочка. Только ты во всем виновата!»
Дани осторожно положила мертвеца на мостовую, выпрямилась и огляделась.
А механоиды все шли и шли, и было непонятно, куда именно они держат путь.
Откуда-то доносились крики. Скрежет металла. Глухие удары — бом-бом-бом — как будто размеренно билось чье-то гигантское сердце. И механоиды шли и шли на этот странный звук, от которого кровь стыла в жилах, а перед глазами танцевали черные мошки.
«Я должна сказать Ньями. Я должна вернуться и посмотреть, что с Кио».
Она медленно поднялась, вытерла ладони о платье, совершенно не думая о том, что перепачкается в крови. Какая разница? На ней и без того лежит вина за каждого, кто убит в этом городе.
Но вернуться в особняк было необходимо.
И потом, пока она здесь, вдруг туда снова влезли механоиды?
Дани побрела обратно, заставляя себя шагать усилием воли. Мир колебался и раскачивался. Там, глубоко под ребрами, пульсировала обжигающая боль.
Ее вина. Только ее…
Принц вернулся и убил инквизитора. И еще многих, кто посмел стать на пути его армии. А она, никчемная ведьма, может только прогнать двух механоидов из собственного дома. Вернее, бывшего собственного дома.
Дани остановилась перед распахнутой калиткой. Не могла заставить себя войти, как будто вмиг между ней и особняком выросла стеклянная стена.
«Но я должна убедиться, что Ньями и Кио хотя бы живы».
… А потом сказать им про Аламара. Они имеют право знать.
Медленно. Каждый шаг — еще один шаг на эшафот. Обошла по тропинке, поднялась на парадный въезд. Из дыры, что теперь была вместо входа, дом настороженно дышал тишиной и глубокой, выпивающей душу печалью.