Зачем ехать на край света, когда такая красота рядом?
Как правило, перед обратным рейсом Беспалов добирался до станции заранее, чтобы успеть без суматохи купить билеты. Но в один день он задержался в питомнике дольше обычного и примчался в железнодорожную кассу в последний момент. Как раз приехал встречный поезд, и пришлось на полном ходу оббегать неповоротливых дачников на перроне.
У кассового окошка Василий долго не мог найти кошелек. Похлопал себя по карманам, полез в рюкзак, расстегивая молнии одну за другой. Носовой платок, бутылка с водой, Салтыков-Щедрин… Между тем электричка в Петербург приближалась, Василий взмокшей спиной ловил нарастающий гул.
За спиной раздался знакомый смех. Он прозвучал совсем рядом, прорвавшись сквозь стук колес. Беспалов резко обернулся.
– Василий Николаевич, ну не тупите!
Валерия Пустовая
На годы и с юности
На базаре говорят, как в детской книжке. «Масло подсолнечное?» – указываю я на пластиковую, самопально наполненную бутылку с чем-то густым и желтым внутри. «Коровочное», – наконец подбирает слово продавщица, будто она не властительница ведер с малиной и ежевикой, а девочка от трех до пяти. В прошлом году у бабушки в Киргизии Самсон учился ходить, в этом – говорить: сначала повторять за нами всё чище и точнее, так что лексикон его обогащается то бабушкиным, то моим «Нет сил!», а затем отправлять и свои составы по назначению, так что когда ему запрещают купать бабушкиного мягкого Бегемотика – а на самом-то деле динозавра из «Детского мира», ставшего безропотным другом много лет одинокой пенсионерки, – Самс формулирует вывод: «Зя. Мыть. Моти» – нельзя мыть Бегемотика. В Москву он возвращается с новым любимым словом, которым здесь некого назвать, и оно демонизируется. «Муха! – умудрённо объясняет Самс, чуть что-то заболит. – Муха акисила».
В прошлом году я носилась за ним по придорожным кафе с пиалкой пельменей в руках: радостью, что бегает сам, он делился с каждым столиком. В этом таскала камни – а все песочницы тут из камней, и не для игры, а для стройки, и это стало для Самса открытием лета, – и боялась забыть дома самосвал и бульдозер, купленные тут же, на базаре, с лотков игрушек мейд ин Чайна и Узбекистан. К концу отпуска не осталось модели машины, которой бы у нас еще не было, вот разве… – и в последний перед вылетом день мы покупаем бензовоз, который Самс обнимает нежно весь день и весь перелет и ритуально разламывает только в Москве.
Впрочем, бульдозеры помогали ненадолго: с прискорбием амбициозного, но ленивого родителя я замечаю, что игрушки, игры, раскраски, конструкторы сами по себе увлекают ребенка только до той минуты, когда он сообразит, что его оставили с ними одного.