— Лучше бы вы Волкова выбрали, уважаемый! — в сердцах рявкнул Песцов.
— Смерти моей хотите, Дмитрий Валерьевич, — набычился домовой. — Какой из него хозяин-то? Он чёрен внутри, как мышиная нора.
— У него хотя бы дом есть, в отличие от Рысьиной-младшей, — чуть тише сказал Песцов. — У меня, кстати, тоже, есть дом, а вы выбрали того, у кого нет никакого жилища.
Мне показалось, или в его голосе проскользнуло сожаление напополам с оскорблённостью? Ну надо же, как мне — то нельзя, а как ему — так почему бы и нет?
— Ничего, жилище — дело наживное, — оптимистично ответил Мефодий Всеславович. — Лишь бы в нём свет был. А Елизавета Дмитриевна Велесом отмечена.
— А я? Ко мне тоже Велес являлся, — неожиданно возмутился Песцов.
— То есть если бы вы обворовали Соболева, то это было бы нормально? — не удержалась я. — И беспокоит вас лишь то, что это прошло мимо вас?
— Ой, Елизавета Дмитриевна, это уже не воровство получается, — снисходительно пояснил Песцов. — Воровство — если магией неразрешённой срывают домового с насиженного места. Видать, защита-то у Соболева дырявая, если подозревает, что Волков мог такое провернуть.
— Есть пара незащищённых мест, — согласился Мефодий Всеславович, но тут же спохватился: — Но не расспрашивайте даже, не скажу. Ни вам, ни Елизавете Дмитриевне. Негоже это, тайны чужие выдавать.
Он столь сурово на нас посмотрел, словно мы уже начали планировать налёт на особняк Соболева и только незнание слабых мест защиты останавливало нас от немедленного грабежа. Подозреваю, что в ближайшее время даже Песцов постарается держаться подальше от соболевской губернии, не говоря уж про меня. Хотя святилище жалко. Красивое оно…
— Так мы и не просим, Мефодий Всеславович, ни к чему нам чужие тайны, — заметила я. — Мы сейчас переживаем, как бы Соболев меня не обвинил, когда поймёт, что Волков ни при чём.
— А откель ему узнать-то?
— Если он придёт ко мне, я буду вынужден признаться, что меня сопровождали вы, Елизавета Дмитриевна, — неожиданно сказал Песцов. — Увы, никакой подходящей певицы я не смогу подобрать в своём окружении.
— Так, может, и не придётся подбирать? — заметил домовой. — С чего бы князю Соболеву вас с певицей-то обвинять? Он был уверен, что вы пользуетесь только артефактами. А артефактами домового не сманишь. А к Елизавете Дмитриевне я сам попросился. И не у Соболева, там я к ней даже не подходил, так что никак нас не свяжут. И, Дмитрий Валерьевич, она меня не сманивала, да и брать не очень-то и хотела. Еле уговорил. Так что её ни в чём и обвинить не смогут. Да-с.