Все же через сутки упорных боев, большевики, несмотря на помощь собственной бомбардировочной авиации, дрогнули под напором главных сил 4-й панцер-группы. Натиска пяти дивизий — 1-й и 6-й танковых, 36-й моторизованной, 269-й и 290-й пехотных — хватило. Советские войска начали отходить из города, однако продолжая оказывать яростное сопротивление. И собирались продолжить драться дальше — час назад воздушная разведка отметила выдвижение с северо-запада на помощь больших танковых колонн, которые сопровождали грузовики с мотопехотой и артиллерией…
— Ничего страшного, что мост взорвали, — Манштейн оглядел широкую речную долину с обрывистыми берегами. Отсутствие надежной переправы не помешало мотопехотному полку, усиленному танковым и разведывательным батальонами, с дивизионом гаубиц, перейти на противоположный берег. Заняв там плацдарм, можно будет завтра с утра перебросить на него еще одну «боевую группу». Та состоит из танкового и мотопехотного полков с мотоциклетным батальоном. А затем подтянуть артиллерийский полк с тыловыми службами дивизии.
Стоит лето, надежды большевиков на подрывы мостов не оправдаются — речушки пересохли, везде можно найти броды. Грунтовые дороги позволяют передвигаться достаточно быстро, дождей нет, и не предвидятся. Нужно двигаться на Динабург как можно скорее двумя подвижными дивизиями, не обращая внимания на открытые фланги и все более отстающую собственную инфантерию. А там и корпус Рейнгардта подтянется, обеспечив открытый левый фланг, и расширив «пролом» большевистского фронта до критических размеров. До Двины осталось двести тридцать километров, несколько суточных бросков для его танков…
Либава
Комендант 41-го укрепрайона дивизионный комиссар Николаев
— Езжай спокойно, обо мне не беспокойся. Так лучше — ты другим подаешь пример. Да и я перестану беспокоиться о тебе, ведь бомбежки идут не прекращаясь. А если немцы подступят, то обстрелы начнутся. Эвакуация населения пойдет полным ходом, жителей нужно выселить, чтобы они не стали жертвами во время осады и штурма. Так что езжай, Вера, отвезешь письмо Миле от Николая Алексеевича.
Серафим Петрович поцеловал жену и подсадил ее на подножку уходящего из Либавы поезда. Везде стояли военные в разнообразном обмундировании — все прощались со своими женами и детьми, обнимались и целовались, заносили внутрь забитых вагонов чемоданы и корзины. Люди понимали, что может быть прощаются со своими близкими навсегда. Отовсюду доносились всхлипы, а то и детский плач.
Состав из обычных пассажирских вагонов и «теплушек» для людей, и платформ, с увозимым оборудованием и имуществом. Вера помахала ему рукой, жена всячески крепилась, не показывая слезы, а он ей помахал рукою. Эшелон тронулся, вагоны медленно проходили мимо Николаева, на платформах виднелись синие гимнастерки милиционеров и черные форменки моряков. То были охранники, они ехали с винтовками в руках, на крышах первого и последнего вагонов стояли пулеметы. Обстрелы поездов «айзсаргами» стали обыденным явлением, не исключалось и прямое нападение, и тем более диверсия на железнодорожных путях. Так что требовалось принять самые энергичные меры для обеспечения безопасности…