Ангус передал командиру шлем, тоже воронёный и с пышными перьями. Водрузив его на голову, Шеймус обнажил меч.
— Ржавеет железное!
На этот раз строй отозвался слаженно и чётко:
— РЖАВЕЕТ ЖЕЛЕЗНОЕ!!!
Клинок описал дугу, отразив рассветные лучи, и указал на стену Фадла. Барабанщики завели всем знакомый ритм: это команда наступать.
— Шагом марш!
За барабанами вступили и трубы. Заскрипели колёса мантелетов, раздались пушечные выстрелы с насыпи, а требушеты тяжело взмахнули плечами. Ополченцы тоже двинулись в атаку, завывая по-мураддински: этот звук показался Игги жутким подобием молитвы.
Наёмники наступали молча.
Когда всё шло слишком гладко, Ангус начинал нервничать. Проведя на войне четверть века, за легко доставшимся успехом он всегда подозревал дурной поворот событий: тем более дурной, чем меньше трудностей встретилось прежде.
В этом штурме подобного ощущения не возникало. Шеймус оказался прав: едва Ржавый Отряд приблизился к стенам, как стало понятно, что лёгкой победы не будет.
Наверху засело множество арбалетчиков, которых вовсе не напугал обстрел из осадных орудий. Со стены сыпалось столько болтов, что даже отказавшись от избитого сравнения с дождём или градом, нельзя было не вспомнить тучи мошкары в муангских болотах. Пожалуй, мошкара-то и вспоминалась прежде всего: поганая вышла войнушка. Много где Ангусу довелось воевать, но Муанг со своими гадкими джунглями точно был хуже прочих мест.
«Ржавые» не экономили на броне — а потому даже мощные арбалеты, взводимые воротом, не слишком повредили им на подходе. Аркебузиры били по стене плотно — благодаря мантелетам, за которыми могли спокойно перезаряжаться. Однако у ополченцев визиря не было ни кирас, на приличных шлемов, ни передвижных укрытий: их фадлские арбалетчики покосили порядочно, едва не вынудив отступить.
Впрочем, на ополчение никто особо и не рассчитывал. Пёс с ними…
Ангуса сильнее беспокоили установленные на стене кулеврины. К счастью, их было не слишком много, а некоторые из лёгких орудий стреляли по самим рядам наступающих — вместо того, чтобы сконцентрировать огонь на мантелетах. Так себе тактика. Возможно, войско Камаль-бея не в полной мере осознало силу порохового оружия, которым успело завладеть.
С горем пополам мураддинские ополченцы всё же подтащили к стене лестницы и полезли наверх. Особого успеха не случилось, как и следовало ожидать. На головы штурмующих летели камни, из-за парапета торчали копья. Смельчаки, забравшиеся по лестницам первыми, быстро посыпались вниз — и не сказать, что многие охотно спешили им на смену. Командиры ополчения верещали громче раненых и умирающих, стараясь заставить мужичьё продолжить атаку. Люди сгрудились под стеной, образовалась давка — отличная мишень.