Обостренное чувство одиночества после возвращения Г. П. Федотова в Петербург осенью 1913 г. и неудовлетворенность начавшейся в это время педагогической работой в гимназии М. А. Шидловской стали мотивами его стремления возобновить переписку с Татьяной с тем, чтобы убедить ее перебраться в Петербург. Но неудача попытки вновь обернулась долгой паузой в корреспонденции. Первая мировая война не повлияла существенно на их положение и настроения. Т. Ю. Дмитриева, несмотря на частые конфликты с руководством гимназии, стремилась «найти себя» во взаимоотношениях с гимназистками: она организовала для них исторический кружок, при ее участии стал издаваться рукописный журнал «Уа-уа». Г. П. Федотов, судя по его ежегодным отчетам, полностью погрузился в исследовательскую работу над диссертацией. Его писем за 1914 г. нет, а немногочисленные послания за 1915–16 гг. свидетельствуют скорее об отчуждении, чем о возрождении былой близости.
Разрыв отношений Г. П. Федотова с Т. Ю. Дмитриевой стал окончательным и бесповоротным после того, как Георгий сообщил Татьяне о взаимной любви с Еленой Николаевной Нечаевой, венчание с которой состоялось 15 июня 1919 года. Надежде Г. П. Федотова на начало «нового возраста, более спокойного, зрелого и бескорыстного», в их длительной «дружбе» с Т. Ю. Дмитриевой не суждено было сбыться. Написанная им вскоре после приезда в Саратов в январе 1920 г. записка с просьбой о встрече оказалась не только безответной, но и последней в их долгой переписке. Замуж Татьяна Юлиановна Дмитриева так и не вышла[63].
Приведём здесь письма того периода и последнюю записку Г. П. Федотова Т. Ю. Дмитриевой:
[6 июня 1919 г.]
Милая Таня!
Не сразу я ответил на твое письмо, потому что мне нужно было обдумать нечто для меня чрезвычайно важное, и думаю, для тебя тоже не безразличное. Теперь уже нет никаких сомнений, и я обязан сказать тебе об этом по законам старой дружбы. То, как ты отнесешься к моему сообщению, для меня тоже очень важно, да и решит судьбу наших будущих отношений. Недавно — совсем недавно я понял, что люблю Елену Николаевну Нечаеву и что она меня тоже любит. Много лет уже я считал себя совершенно неспособным на подобное чувство, и потому ошибки с моей стороны быть не может. То, что я считал давно засохшим и умершим в душе, воскреснет. Я счастлив, и только мысль о том, что я могу сделать тебя несчастной, затуманивает будущее. Елена Николаевна знает о наших старых отношениях — тоже тревожится за это. А я вспоминаю наш разговор с тобою. В прошлом году, когда я намекнул тебе на возможность такого исхода, я не думал тогда ни о ком и ни о чём конкретном, но просто хотел знать, как ты отнесешься к этому. Из твоего ответа я понял, что для тебя это не безразлично, может быть, тяжело, но что ты согласна на мое счастье, купленное такой ценой. Так ли это теперь? Если ты по-прежнему думаешь так, то тогда это не кладет конца нашей дружбе, но означает начало ее нового возраста, более спокойного, зрелого и бескорыстного.