– У тебя было там время читать Библию?
Оставалось только врать. Порой ложь милосерднее правды. Оби понимал, почему отец задал этот вопрос. Он плохо читал молитвы сегодня вечером.
– Иногда, – ответил он, – но это была Библия на английском языке.
– Да, – кивнул отец, – понимаю.
Повисла долгая пауза, во время которой Оби со стыдом вспомнил, что, как ребенок, запинался сегодня при произнесении своих фрагментов молитвословий. В первом стихе он сказал угву — «гора», а нужно было «обрезание». Четыре-пять голосов тут же поправили его; первый услышанный им голос принадлежал самой младшей сестре, Евнике. Ей было одиннадцать лет, и она училась в четвертом классе.
Вся семья сидела за огромным столом в гостиной, в центре которого стояла старая керосиновая лампа. Их было девять – отец, брат, шесть сестер и Оби. Когда отец, сверившись со специальной карточкой, что издавал Союз Священного Писания, назвал сегодняшнее Евангелие, Оби сам себе поразился, что без труда нашел место в книге, которая была у него на двоих с Евникой. Затем они помолились о том, чтобы открылись глаза, и начали читать, каждый по одному стиху, по очереди.
Мать Оби сидела в глубине комнаты на низком табурете. Четверо грудных детей ее замужних дочерей лежали на половике у ее ног. Она умела читать, но никогда не принимала участия в семейных молениях. Просто слушала мужа и детей. Сколько помнили дети, так было всегда. Ханна отличалась искренней набожностью, но Оби часто думал, может, если бы право выбора осталось за ней, она с бо́льшим удовольствием рассказывала бы своим детям сказки, как в свое время и ее мать. Ханна действительно рассказывала сказки старшим дочерям. Но то было до рождения Оби. Мать перестала это делать, потому что муж запретил ей. «Мы не язычники, – сказал он. – Такие сказки не годятся для людей Церкви».
И она перестала рассказывать детям сказки. Ханна была предана мужу и новой вере. Ее мать пришла в церковь со своими детьми после смерти мужа. Ханна была уже взрослая, когда они перестали быть «ничьими» и стали «людьми Церкви». Такова была вера первых христиан, что они называли остальных «ничьими», хотя порой, в более милосердном расположении духа, «людьми мира».
Исаак Оконкво был не просто христианином, а еще и учил Закону Божьему. В первые годы брака он внушил Ханне, что это высокая ответственность – быть женой преподавателя Закона Божьего. Поняв, чего от нее ждут, мать стала делать все, иногда демонстрируя еще бо́льшую ревностность, чем даже муж. Она учила детей не брать еду в домах соседей, поскольку, по ее словам, те посвящают еду идолам. Уже одно это ставило преграду между ее детьми и другими, поскольку дети племени ибо ели, где хотели. Однажды, когда Оби было четыре года, сосед предложил ему немного ямса. Он покачал головой, как делали его старшие и более мудрые сестры, и сказал: «Мы не едим языческую еду». Сестра Джанет не успела закрыть ему рот рукой.