Жар на ее щеках и шее мог обжечь. Габор кожей чувствовал исходящее от нее пламя. Несмотря на то, что между ними происходило, на те безумства, что они разделили, он стойко ощущал, что совращает невинную и неопытную девушку. Ее отчаянный румянец говорил об этом. Но он не мог устоять и отказать себе в этом.
Искусить? Нет. Запачкать ее собой. Замарать. Покрыть своим семенем, растянуть членом, расцарапать щетиной. Отметить всеми возможными и невозможными способами.
Голос Олеси прерывался и дрожал, когда она вдруг спросила:
– Как ты это сделаешь? Как… смешаешь н-нашу влагу? – Каждое слово давалась ей с таким трудом. Но он чувствовал: она хочет всего этого.
Пробравшись под ее рубашку и сжав упругую грудь, Габор пообещал:
– Узнаешь. В нашу брачную ночь. Помнишь, я говорил, что здесь она обладает особым смыслом?
Олеся лишь кивнула, а он захватил набухший тугой сосок между пальцев и снова сжал ее грудь, оказывая давление на все доступные точки. Габор помнил, как Олесе нравились ласки груди, как она едва ли не кончала от них. Он заставит ее кончить от этого. Скоро. Ей понравится. Так, что она будет кричать, оглушая своими криками всю крепость. Пусть знают, что она стонет от его ласк, что принадлежит ему и только ему!
– Мы будем делать то, что навечно скрепит нас с тобой. Это будет так грязно, что, каждый раз вспоминая, ты будешь сгорать от стыда. Это будет наш секрет. Который ты станешь хранить, и бояться, что однажды кто-то может узнать. Когда ты начнешь вспоминать об этом, то всегда будешь оглядываться, боясь, что другие могут понять, о чем ты думаешь… – Габор устроил большой палец на вершинке ее соска и надавил, ловля губами протяжный Олесин стон. – Но никому и в голову не придет, о чем ты вспоминаешь. Никто не сможет даже вообразить – нужно быть такими же испорченными, как мы с тобой, чтобы сделать то же самое… Хочешь узнать, что это будет?
Олеся кивнула, шумно дыша. Она прижималась грудью к его ладони, бедра вжались в его. Габор зашипел, с шумом втягивая в себя воздух. Член дернулся, едва не прорывая ткань брюк. Толстый шов впился в головку. Проклятье! Ему необходимо кончить в нее!
– Отвечай вслух.
– Да, хочу…
– Скоро узнаешь. Но вспоминая об этом, ты будешь стыдиться не только того, что мы делали… Ты будешь стыдиться того, что хочешь еще. Что хочешь продолжения. Ты начнешь фантазировать, как это будет… И к тому моменту, когда мы останемся наедине, ты станешь мокрой. Настолько, что, задрав твое платье, я увижу, как по твоим бедрам течет смазка. Так много, что я смогу пить… Я наполню ею кубок… Запомни мои слова и думай о них. Кубок, твоя влага и наш вкус.