Вот же коварный тип. Сообразительный. Даже сейчас не теряет контроля. А ей так хотелось, чтобы он забылся. Хоть на секундочку. И плевать, что это может стоить им обоим жизней. Олеся хотела, чтобы он сходил от нее с ума так же, как и она от него.
– Да, еще есть слово… секс. – Она извернулась в его объятиях и пытливо заглянула в яркие серо-голубые глаза, которые сверкали и переливались, как драгоценные камни. Постаралась придать лицу выражение любопытной, но старательной ученицы. – В твоем мире существует такое слово?
Габор ответил ей мрачным тяжелым взглядом и играющими желваками. Похоже, его возбуждение было не меньше, чем ее. И это добавило в чашу наслаждения еще несколько капель, из-за которых бурный поток был готов хлынуть наружу. Это ни с чем не сравнимо – осознавать, что возбуждаешь любимого мужчину до вот такого испепеляющего горящего взгляда.
– Существует.
– И что же им называют в Бергандии?
– А ты не знаешь?
– Нет. – Олеся лукаво улыбнулась. – Я услышала его от взрослых и понятия не имею, что оно обозначает. Ты мне расскажешь?
Книжка с тихим стуком упала с коленей, когда Габор развернул ее лицом к себе и усадил на свои бедра, заставив раскинуть ноги по обеим сторонам его талии. Олеся была и открыта в этой позе, и все же защищена одеждой. Странное пьянящее ощущение иллюзорной власти над ситуацией.
– Расскажу. Но сначала, ты мне ответишь… на один вопрос…
Глядя ей в глаза, он начал пальцем обводить шов на ее штанах, именно там, где сейчас было влажно и все горело.
– На какой? – Голос сел от легких прикосновений и неимоверных ощущений. Ей хотелось кричать во все горло, чтобы вновь положил туда ладонь и сжал. И в то же время она ужасно стеснялась посмотреть вниз, на его палец, плавно двигающийся между ног. Удивительно, но после всего произошедшего между ними она все еще испытывала стыд.
– Ты уже мокрая? Течешь?
Жар затопил щеки. Она едва не застонала от его вопроса. Похоже, он решил убить ее этой греховной игрой.
Закусив губу, Олеся кивнула и тихо выдохнула:
– Да. Очень сильно… теку. – Она опустила глаза и тут же увидела, как его палец замер. Промежность снова накрыла широкая ладонь, и дыхание безнадежно застряло в груди от простреливших влагалище спазмов.
Олеся подняла взгляд на лицо Габора. Он смотрел на нее, на ее реакцию, безумно сосредоточенный и серьезный настолько, как будто от происходящего зависела его жизнь. А она сходила с ума от проступившего на его смуглой коже румянца и капелек пота, блестящих на лбу. От движений его ладони ее всю ломало и крутило спазмами. Мышцы натягивались, а нервные окончания сходили с ума.