— И так везде?
— Империя стоит на бюрократии и коррупции. Где-то лучше, а где-то гораздо хуже. Тут, например, никто не голодает и не убивают за плошку риса. Хван не контролирует уличные банды, но те прекрасно знают, что произойдет, если они перегнут палку. Красные шарфы очень туго знают свое дело. Стой, — дед остановил меня, выставив руку. К нам навстречу шла толпа вооруженных чем попало людей.
— Мы чтим кодекс улиц, — начал дед, но один из отморозков рявкнул, а по-другому я не могу назвать человека, решившего перебить Кровавого вихря, я не могу.
— Выворачивай карманы, и поживее, мы спешим, — один из уродов гаденько заржал. Тело само начало смещаться в стойку, главное — помнить, что левым кулаком бить нельзя. Пальцы еще не скоро восстановят функционал.
— Крысиная Мать, будет недовольна тем, что кодекс нарушен, — дед пытался остановить кровопролитие, но, судя по всему, оно было неизбежным.
— Пусть эта полоумная старуха отсосет у меня хрен и валит ко всем демонам разом. Улицы свободны, волны омоют их и пророк поведет нас, — от вожака несло какой-то дрянью, но его слова были слишком правильные для его убого умишка. — Деньги бегом, — этот идиот сделал шаг вперед, держа какой-то ржавый тесак, когда сбоку раздался глухой голос.
— Как ты назвал мою Мать? И что она должна сделать? — из кучи мусора возле одного из домов поднялся худой длиннорукий человек. Из одежды на нем была только набедренная повязка. От его сгорбленной фигуры почему-то просто несло ощущением опасности. Длинные грязные волосы походили на воронье гнездо, а мылся он явно с месяц назад.
— Убейте его, — рявкнул вожак, и тройка бойцов тут же рванули вперед. А дед скользнул в сторону и резко взмахнул посохом, сбивая одного с ног, одновременно выхватывая дао с пояса. Шаг назад — и в его руках была его любимая гуаньдао. Переговоры закончились.
Грязный нищий заверещал так, что казалось, сейчас из ушей польется кровь. Ультразвук бил прямо в мозг, хотелось упасть на колени и сжать руками голову. Ну почему я не могу спокойно жить?
Один из бандитов успел метнуть нож в нищего и даже попал. Писк перестал бить по барабанным перепонкам, а грязный оборванец, словно не чувствуя боли, выдернул нож и начал меняться. Его словно начали надувать воздухом, мышцы в считанные мгновения стали раза в три больше, на пальцах выросли кривые когти, а все тело покрылось короткой жесткой шерстью.
С коротким рыком он атаковал бросившего в него нож бандита, разрывая ему грудь. И тут же швырнув его тело в остальных. Пока я отвлекался, дед уже успел убить пару бандитов, обрубив одному руки, а второму вспороть живот.