— Это комплимент?
— Констатация факта. А еще ты странный. Прямо очень-очень странный. Я не могу тебя просчитать. Не могу понять, зачем ты это делаешь. Ты безумец?
— Хех, может быть. Просто смирись, что есть тогрут-полукровка, который просто решил помочь.
— Доброта и милосердие — есть слабость.
— И кто тебе это сказал? Папа?
— Да.
— Ну поздравляю, значит я слабак, потому что у меня есть и то, и другое.
— Ты не похож на слабака. Я видела, как ты убил тех наемников. Там не было ни милосердия, ни жалости.
— Ну я же честно просил их уйти.
— А потом убил.
— Скорее покалечил.
— С такими травмами не живут. Ты бил наверняка.
— Ладно-ладно, ты права. Но если смотреть объективно, Дже’Дайю порой и не такое приходится лечить, — тут я припомнил свои тренировки. — Бр-р-р.
— А тебе раньше приходилось убивать?
— Нет.
— И ты так спокоен?
— Да.
— Ты ну о-о-о-очень странный!
— Таки я не спорю. Но если тебе станет проще… понимаешь… моя мать — убийца, и меня учили как убийцу. Ты не должен питать жалости к тем, кого собираешься убить. Ты обязан быть готовым опустить занесенный меч. И никогда не жалей врага, ведь так ты сбережешь друга.
— И ты говоришь мне о доброте? — вскинула она бровку, от чего я не удержался и рассмеялся.
— Ха-ха-ха-ха… да, я говорю тебе о доброте.
Тут наш разговор был прерван заурчавшим животиком у Хадии.
— Хочешь кушать?
— Угу, — опустила она глазки.
Осмотревшись на предмет какой кафешки или ресторанчика, или хотя бы забегаловки, нахожу нечто похожее на кафе со спуском в подвальное помещение.
— Идем, перекусим.
— А ничего что меня все ищут?
— Плевать. Война — войной, а обед по расписанию. Да и потом, я тебя уже «нашел», — хмыкаю. — Так что проблем не будет. А если будут, то точно не у нас.
— Ты слишком самоуверен.
— Возможно. Но жить мне это не мешает! Идем, солнце.
Приобняв девочку, слегка щелкаю по носу, вызывая улыбку.
— Ну вот, совсем другой вид. Улыбайся чаще, тебе очень идет.
— Это я тебе улыбаюсь. Не буду же я всем улыбаться?
— Почему нет? Своим в радость, чужим гадость. Знаешь как бесит улыбка ненавистного тебе человека?
— Зна-а-а-аю, — еще сильнее растянула губы эта мелочь в понимающей моське.
— Ну вот.
— Я запомню.
Заглянув в кафешку, и сев за один из крайних столиков, я оформил заказ пары блюд. Хадия как сидела с накинутым капюшоном, так и сидит, опустив голову пониже.
— Расслабься ты уже, нам все равно обратно идти, толку от того, сейчас тебя увидят, или потом?
Подняв головку, она смерила меня задумчивым взглядом, потом чему-то кивнула и сняла капюшон. Увы, расслабиться не вышло, но уже что-то.