Сегодняшний вечер оказался провальным по всем фронтам.
Вздохнув, я зашла в свою огромную ванную, смыла речную воду с кожи и забралась в кровать, утонув в мягком матрасе с простынями, которые на ощупь были бархатными. В темноте мои мысли вернулись к Кейдену. Он был единственным сыном Иштвана. Я знала, под каким давлением находился Кейден. Он постоянно доказывал отцу, что чего-то стоит. Но я вовлекала его в неприятности, потому что чувствовала: мальчик, которого я любила, ускользал из моих рук.
Кейден – все, что у меня осталось.
Упав спиной на коврик, я застонала. Мне хотелось пролежать здесь весь остаток дня. Может, даже немного вздремнуть.
– Еще раз, Ковач, – прогремел голос со стороны ковра. Сержант Бакос хлопнул в ладоши, призывая меня подняться. – Ты сегодня не в форме.
Даже больше. Два часа сна сделают это и с вами. К тому же моему телу не понравились вчерашние прыжки и полет ласточкой с моста. Тогда из-за адреналина я не почувствовала удара. Но сейчас все болело, и я двигалась медленнее, чем обычно.
В другой день я бы уже прижала своего противника к полу, упершись локтем ему в горло. Мои навыки задевали других курсантов, особенно парней, но и девушки тоже желали меня победить. Я же могла предугадывать движения других заранее.
Парни действительно воспринимали поражение близко к сердцу, доказывая, что сексизм все так же силен. Дело не в том, что я стройная и сильная; их бесило, что я была хорошенькой. Будто именно поэтому они теряли концентрацию. Словно я не могла превзойти их.
Иногда парни смеялись, считая, что наш поединок – это игра, ровно до тех пор, пока не проигрывали, падая на пол, как мешки с мукой. Их маленькое хрупкое эго не могло смириться с поражением.
Арон Хорват был одним из них. Когда он не угрожал мне, то часто флиртовал.
– Ты там, где и должна быть… на спине для меня, Ковач, – пробормотал Арон, подмигивая мне и непристойно рассматривая мое тело своими карими глазами.
– Пошел ты, Хорват, – прорычала я, поднимаясь на ноги. Мои мышцы протестовали. Поправив темные карго-брюки, я откинула несколько прядей волос, выбившихся из конского хвоста, ниспадающего по моей спине.
– Что с тобой сегодня, Ковач?
Сержант Бакос подошел ко мне, потирая свою темно-коричневую взъерошенную шевелюру. На ней пробивались седые волосы, которых не было, когда я поступала в академию в пятнадцать лет. Вот что делают с людьми пять лет общения со мной.
Бакос – инструктор, тренирующий курсантов на протяжении многих лет и превращающий их в солдат. Жестокий и безжалостный, но я уважала его. Ему было плевать, какой у студента пол или тип телосложения. Он просто ожидал от тебя наилучшего результата, учил, как превращать свои слабости в достоинства.