– Тогда что предлагаешь ты? – спросил Каден, проявляя незаурядную выдержку.
– Доставьте к кента меня, – ответил Тан. – Я побываю у ишшин, узнаю, что им известно, а ты тем временем вернешься с братом в столицу. Встретимся в Аннуре.
Каден не ответил. Он так долго смотрел за вершины на западе, что даже Пирр приподняла голову и взглянула на него сквозь щелочки век. Тан тоже безмолвствовал и тоже смотрел на запад. В их молчании Валин чувствовал напряжение, беззвучное состязание воли.
– Нет, – произнес наконец Каден.
Пирр закатила глаза и снова уронила голову на валун. Тан не ответил.
– Я не баран, чтобы гонять меня с места на место и стеречь, пока другие будут за меня воевать, – сказал Каден. – Кшештрим убили отца, пытались убить нас с Валином. Чтобы ответить на удар, мне нужны знания ишшин. И не только – я должен с ними познакомиться, чтобы заключить хоть какой-то союз. Не зная меня, они мне не поверят.
– Орден, в котором я когда-то служил, не отличается доверчивостью, – покачал головой Тан.
Каден не дрогнул.
– А ты? – подняв бровь, спросил он. – Ты в меня веришь? Отведешь меня к кента или мне придется оставить тебя и на птице Валина обыскать все Костистые горы?
Монах покатал желваки на скулах.
– Отведу, – наконец решил он.
– Хорошо, – сказал Валин, поднимаясь на ноги.
План ему не нравился, но наконец-то они взялись за дело. Сидящих на месте легче высмотреть, проще атаковать.
– Куда летим?
– В Ассар, – сказал Тан.
Валин помотал головой:
– Это что? Гора? Река?
– Город.
– Впервые слышу.
– Это старый город, – пояснил Тан, – он долго был опасным.
– А теперь?
– Теперь он мертв.
Ее погубят глаза.
Разглядывая себя в зеркале за надежно запертыми дверями своих покоев в башне Журавля, Адер это очень хорошо понимала. Она сменила мантию министра на грубое суконное платье служанки, шелковые туфельки – на удобные дорожные башмаки, поснимала серебряные кольца и браслеты из слоновой кости, оттерла веки от угольной подводки и щеки от охры, смыла тонкие, любимые с тринадцати лет духи – постаралась уничтожить все следы Адер, принцессы дома Малкенианов и министра финансов, в надежде стать никем и ничем.
«Как будто себя убиваю», – угрюмо размышляла она, уставившись в зеркало.
Но ничто не могло убить огонь в ее глазах, яркое пламя, пылавшее переливами даже тогда, когда она стояла неподвижно. Какая несправедливость – нести на своих плечах груз взгляда Интарры без надежды на награду! А ведь Адер, хоть она и пришла в этот мир на три года раньше брата, не видать Нетесаного трона. Теперь он принадлежит Кадену. И не важно, что Кадена здесь нет, что Каден – невежда в политике империи, что не знает ни игроков, ни правил игры, вся империя надеется на него. Брата огонь в глазах вознесет на могучий каменный трон, а ее – убьет до истечения недели.