И еще: эта земля вселила в него надежду, обернувшуюся позже верой. Что он сможет навсегда отрезать свой страх бескрайними морями. Земля, куда не ходят драккары викингов. И некому будет перевезти этого самого настойчивого и опасного из врагов. Ради этого стоило навсегда оставить родную землю. Если же остатки его хирда уничтожены, то положение становиться незавидным. В Норвегии нет места для него. В Валланде, скорее всего, тоже. В Валлии, в Швеции ли, он теперь просто одинокий викинг. Остаться с сыновьями Канута, что ли? Ворон усмехнулся. Они скоро уйдут в Валгаллу, а что тогда делать ему? Впрочем, что толку заранее настраивать себя на неудачу? Все в руках богов, дальше будет видно, что делать.
Мысль о таинственно пропавших женщинах не оставляла Ворона. Он не мог понять, отчего они вызвали в нем такую бурю чувств. Две обычные, вроде, женщины. Стояли на холме. Потом пропали. Так за последнее время во взгляде Ворона на жизнь так многое изменилось, что сам способ пропасть, как не были, его уже не так удивлял. И то: на плече Дворовый, сам плывет с давно умершими сыновьями Канута, хюльдра ждет от него ребенка, тролли точат на него зуб… Тут отвыкнешь удивляться. Но все же, почему его так зацепили эти две женщины? Приворожить, что ли, хотели? Ворон ухмыльнулся. Какая глупость. Глупость! Были две бабы, испугались и убежали, скрылись где-нибудь… Где? Услужливая память нарисовала ему и холм, и расстояние до леса. Ворон понял, что нет смысла ломать голову и вроде бы как успокоился. Но все же…
Ворон вернулся на драккар сыновей Канута. Он уже привык к этому драккару. Здесь ему было хорошо, легко и свободно. Двенадцать берсерков, которых при жизни боялись их же соратники, оказались самым простым и дружелюбным хирдом, который он когда-либо видел. Дворовый прыгнул к нему на колени.
— Ворон, а сколько еще дней осталось до того, как ты должен быть в Свее? — спросил он.
— Ты это знаешь не хуже меня, — рассмеялся Ворон. — Не бойся, Дворовый, я не забыл о своем намерении построить дом.
— И выделить мне там место, куда никто не посмеет ходить! — сурово сказал словенский нежить.
— И это я тоже прекрасно помню, не волнуйся, — успокоил Рагнар своего спутника.
— Тогда, может быть, мы поедим, наконец? — спросил Дворовый, сразу же оттаяв.
— Да. А потом я лягу спать. Камешек прав: в этих землях не сыщется дурака, который полез бы в багровый туман.
Они не торопясь, поели, а потом Ворон, как и обещал, вытянулся на палубе и вскоре заснул. Дворовому же не спалось.
— Туман! — робко окликнул он. — Можно с тобой поговорить?