— Наше гостеприимство хоть и велико, но не безгранично! — рыкнул Торир и выхватил меч.
— Назад, Торир! — крикнула Гудрун. И снова обратилась к Грольфу и его людям: «Прочь отсюда!» Ее люди расступились, давая дорогу, и пятеро слуг Хрольфа, не глядя по сторонам, с поджатыми хвостами пошли прочь, как и было им приказано. В толпе заулюлюкали, захохотали, завизжали дети, женщины изощрялись в оскорблениях, а кто-то запустил вдогонку Грачу, шедшему последним, комком навоза, угодившим в спину. Тот даже не вздрогнул.
Когда они достаточно отошли от хутора, Грольф, наконец, смог разжать челюсти, сведенные от бешенства, и прорычал: «Клянусь молотом Тора, Рагнар Ворон будет умирать так долго, как только может умирать человек, из которого медленно вытаскивают его кишки и сухожилия!» Остальные согласно закивали головами.
Однако надо было что-то решать, и грязь фьордов поступила так же, как у Нурфьорда — села было в засаду у дороги, шедшей к Норддалс-фьорду через лес, но бешенство подгоняло их, и они пустились прочесывать окрестности. Вскоре их поиски увенчались успехом.
Сын Торира Гуннар, двенадцатилетний мальчишка, носивший уже короткий меч, сидел у водопада, где он, вместе с траллсом сторожил один из подходов к Норддалс-фьорду. Им не принесли еду утром, и к полудню голод, ставший невыносимым, заставил мальчика послать траллса в хутор. Как только траллс скрылся из виду, к Гуннару вышли пятеро незнакомых викингов. Мальчишка успел вскочить и выхватить меч. Бежать ему было некуда — спереди цепью стояли Грольф и его люди, а сзади был водопад. Оставалось драться. Но тот, кто стоял ближе, Эрик Белый, молниеносно стукнул мальчишку тупым концом копья по голове и тот упал на землю. В следующий миг его локти были стянуты за спиной, а в рот забита тряпка. Грольф медленно подошел к нему, на ходу доставая нож.
— Сейчас я выну твой кляп, но, если ты крикнешь, я выколю тебе оба глаза, — сказал он.
Мальчишка не удостоил его даже взглядом.
— Ты меня слышал, — спокойно сказал Грольф и, опустившись на корточки, вынул кляп изо рта Гуннара. Тот сразу же вцепился в ладонь викинга зубами, мотая головой, как собака, когда она ломает хребет крысы. Грольф не издал ни звука, а просто дернул руку к себе. Потекла кровь. Грольф даже не поморщился.
— Ты знаешь, кто твой отец? — мягко, рассчитано оскорбительно спросил викинг, способный заставить говорить кого угодно.
— Мой отец — Торир! И он заставит тебя сожрать твои же кишки, проклятая выдра! — гордо сказал Гуннар.
— Торир? Тот самый Торир, седоватый толстяк?