А человек в синем плаще почти сразу же нашел спрятанный Вороном аск и усмехнулся. Ворон снова обогнал его. Интересно, на сколько теперь? Он стукнул по аску ногой и пошел вверх по тропинке. Когда он уже почти дошел до конца подъема, навстречу ему выскочили несколько викингов:
— Стой, Ворон! Тебя ищут по всей Норвегии, а ты оказался настолько туп, что снова пришел сюда? — сказал старший. Двое остальных, помоложе, стали заходить с боков. Не хватаясь за меч, висевший у него на боку, человек в синем плаще поднял пустые руки и развел их в стороны:
— Именно потому, что я пришел сюда в то время, когда Ворона ищут по всей Норвегии, я не могу им оказаться. Не такой уж он дурак, чтобы лезть туда, где недавно был, судя по встрече.
— Ворон, ты и сам дурак, и нас держишь за дураков. Ты — Рагнар Ворон, убивший нашего ярла несколько дней назад! Или ты опять скажешь, что это не ты, муж женовидный, не брезгующий колдовством?!
— Серьезные слова. Много весят. Я отвечу, но в последний раз, — я не сам Рагнар Ворон, я его родня, очень близкая, кровная родня, но не Ворон. — Человек в синем плаще подобрался, глаза его стали совершенно зелеными, как июньские листочки ивы. Желваки пробежались по скулам, а губы сжались в старый шрам.
Викинг, говоривший с ним, усмехнулся и сказал своим людям:
— Берем его. Посмотрим, как он запоет потом, — шагнул к человеку в синем плаще. Двое его людей, в свою очередь, двинулись к человеку ближе.
Человек, по-прежнему не трогая свой меч, внезапно поднял руки к груди, ладонями к нападавшим и, приоткрыв рот, словно выплюнул несколько непонятных слов и дальше негромко завыл на одной ноте. Этот вой тянулся, как зимняя ночь, и со стороны было бы непонятно, чего ждут люди Свиноголового. Забавляются вытьем?
…Ужас, кинувшийся к ним от человека в синем плаще, был неодолим. Он был осязаем, словно черная стена туч, несомых ураганом. Это был ужас, бороться с которым нет смысла, можно только бежать, бежать, бежать… Но и бежать было невозможно, страх сковывал тела, говорил, что нет спасения. Страх льдом схватывал мускулы, мурашками дыбил шкуру, выжимал слезы из глаз. Он проникал в грудь, вился слепым ужом в животе, сжимал горло стальным обручем, он вытаскивал из души те страхи, которые человек старается схоронить, как можно глубже. Он говорил о смерти, говорил об исчезновении, говорил о безнадежности жизни, о бессмысленности ее. Тьма Великанской Зимы и распахнутая пасть Фенрира, который сожрет солнце, не так бы напугали этих людей, как тот вселенский ужас, который направил на них человек в синем плаще.