– Лекси.
– Да, Майна.
– Может мне съездить отдохнуть на Северный Калимантан?
Этот остров располагается между Австралией и Вьетнамом. Там в своё время служил её муж Мак. Он давно уже умер от паралича. Но Майна помнила, как он рассказывал ей про Pantai Amal, где чуть севернее тянутся бесконечные дикие пляжи.
– Нет. – Сразу категорично заявила машина.
– Почему? – удивилась женщина и повернулась в сторону динамика.
– В прошлом году был военный переворот и сейчас там гражданская война.
– О… А я и не знала, – немного расстроившись, сказала Майна. – А куда тогда посоветуешь?
Она устала сидеть в четырех стенах, скоро осень, и снова печальные мысли. Именно осенью умер муж. Осенью умерла её внучка от анафилактического шока. Врачи не успели ничего сделать. И осенью же не стало мамы. Поэтому Майна не хотела оставаться одна.
– Может Габон в Африке, там сейчас открыли доступ в национальный парк Отзала-Кокуа и как раз формируется группа…
– Ой, хитрюга, – прищурившись и посмотрев на динамик, ответила она. А впрочем, почему бы и не слетать?
Лекси продолжала собирать данные и анализировать их. Программа была так устроена, что эту информацию никто не мог получить, она являлась конфиденциальной, поэтому и представляла из себя ценность.
Что люди знают о себе? Не так уж и много. Можно вспомнить свои предпочтения в одежде, еде, но почему сегодня тебе нравится голубая блузка, а завтра жёлтая. Вряд ли вы над этим задумаетесь, – просто нравится и всё. Но Лекси – машина. В ней заложены цифры и ещё раз цифры. Она составляет в своём мозгу таблицы, строит графики, выводит уравнения, ищет закономерности, а найдя их, делает выводы. И уже в следующий раз, когда вы придёте из колледжа, и вам позвонит Максим, Лекси предложит надеть именно жёлтую блузку, и вы будете рады этому выбору, будто так и хотели, только машина чуточку вас опередила.
Полет продолжался уже более шести часов. Это настоящая пытка – сидеть, вставать, опять сидеть и пялиться в монитор в надежде, что он тебя отвлечёт. Аэропорт Сантьяго-де-Компостела до Кёльн-Бонн, а после ещё пересадка до Хельсинбурга. «О… – Только и могла простонать Мирта. – Потом всё, неделю не буду шевелиться, не могу так». Она привыкла к активному образу жизни, гоняла на своем байке по горам, пять раз разбивалась, её штопали и скрепляли, как машину болтами. А после – опять садилась за мотоцикл и гнала дальше, только ноющие колени не давали разогнаться так быстро, как ей бы хотелось. Боль предупреждала, что ещё раз, и может не выкарабкаться.
Она летела к Тиву, застрявшему в Стуре-Моссе. Он орнитолог. Сейчас изучает птицу Ибис или, как он сам называл её, священный ибис. Несколько раз видела их вживую – странные божьи создания. Чёрная голова и ноги, клюв выгнут вниз, а в полёте белые крылья по краям обломлены черной окантовкой.