– Двадцать долларов, – не отрываясь от газеты, сказал Марк.
Клара кинула на прилавок двадцатку и, не прощаясь, выскочила из лавки.
– Откуда вы знали? – удивленно спросил Эзра.
– О, у меня просто феноменальное чувство направления, разве я не говорил тебе?
– Я не про Панаму. А про все это. Откуда вы знали, что этот подсвечник пригодится, что он волшебный, про Генри, про Клару?
– Это я предложил мистеру О’Кинли украсть подсвечник у человека, которому когда-то его продал. Дал наводку, если угодно, хотя сам мистер О’Кинли не догадывается о том, что это был я, – пояснил хозяин лавки. – Генри и вправду давно не объявлялся, мне это показалось странным. А Клара – случайность.
– Здорово, – восхитился Эзра.
– У тебя может сложиться впечатление, что цель оправдывает средства, мальчик, но учти важный момент. Воровство есть воровство, и все мы несем ответственность за произошедшее. Мы заплатим свою цену.
Эзра скривился, он не любил такой тон Марка.
– О, сейчас вы скажете, что все связано и когда-нибудь что-нибудь…
– Быстрее, чем ты думаешь, конкретно в твоем случае – прямо сейчас.
– Что это значит?
– Ты был так взволнован появлением Клары, что, очевидно, не заметил, как выключил табличку.
– Что? – У Эзры округлились глаза.
– Да, бедный мистер О’Кинли вошел в Нью-Йорке, а вышел в Каире. Но ему повезло, ведь ты его найдешь и приведешь сюда.
– О нет! – Эзра схватился за голову.
– Ну, у тебя, по крайней мере, есть то, что облегчит тебе поиски. – Марк подвинул подсвечник ближе к Эзре.
– Но у меня же нет ни единой его вещи.
– Это совсем не обязательно, просто вспомни, как выглядел мистер О’Кинли.
– Но… Клара… Вы же…
– Не теряй времени. – Марк углубился в чтение.
Звякнул колокольчик над дверью, что-то щелкнуло, открылась дверь. В лавку вошел мужчина в широкополой шляпе и стоптанных сапогах.
– Генри! – обрадовался Эзра, уронив тряпку в ведро с мыльной водой.
– Привет! – Мужчина широко улыбнулся. – Марк у себя?
– Да, сейчас, наверное, спустится. Где ты был? Рассказывай! – Эзра стянул желтые перчатки и поспешил к гостю.
Генри снял с плеча длинный футляр и положил его на прилавок, зацепив стопку газет. Повернулся к Эзре и, серьезно, как делал только он, по-взрослому пожал пацану руку.
– Подожди, не так сразу, все расскажу, но попозже. – Генри обратил внимание на стопку старых газет и спросил: – До какого года он уже добрался?
– До шестьдесят второго. Может, хотя бы ты мне скажешь, почему он совершенно не представляет, что происходило последние лет семьдесят, как минимум.
– Лучше он сам тебе скажет, – ушел от ответа Генри.