– Нет, но что ты предлагаешь делать? – развел руками Кауфман.
– Ну уж не глумиться.
– Почему? Ему все равно, а мне весело.
Клара помолчала, все так же глядя в окно.
– Ты не думал устроить ему побег? – спросила она, повернувшись.
– Чтобы он навсегда остался в тюрьме? Ну уж нет.
– В каком смысле? – не поняла Клара.
– Если он сбежит, то покинет тюрьму физическую, но вот ментальную – нет. – Марк ткнул себя пальцем в висок. – Он будет просыпаться и засыпать с одной мыслью: может, они здесь? Может, меня нашли? Я даже не знаю, что хуже.
– Я так понимаю, опыт побега из тюрем у тебя был, судя по уверенному тону.
– Нет.
– Тогда о чем ты вообще говоришь? Что за рассуждения, ты же не знаешь, как оно на самом деле!
– Ну, мне и на солнце лететь не надо, чтобы знать, что я сгорю, – пожал плечами Кауфман.
– А если его там пытают?
– В некотором смысле было бы здорово.
– Что ты несешь? – ужаснулась Клара.
– Это облегчит его участь. Виновный, если он таким себя ощущает, хочет наказания больше, чем палач, и свято верит, что это его очищает, освобождает. Хоть и редко отдает себе в этом отчет. Понимаешь?
– Нет, – гневно бросила Клара.
– Это, конечно, ведет к моральному тупику. Якобы, очистившись, виновный получает право на новое преступление. Но облегчает жизнь точно.
– Да откуда ты все это взял? Ты сидел в тюрьме или что?
– Нет, я был с другой стороны решетки.
– Хватит, это даже слушать тошно. – Клара отвернулась.
– Вот поэтому Достоевский не так популярен, как должен бы, – проворчал Кауфман.
– Да плевать мне на твоего Достоевского! – перебила его девушка.
– Успокойся, Достоевский – не просто уважаемый, но, более того, мертвый человек, что как бы является квинтэссенцией уважения. Прекрати эти нападки.
– Как мы можем помочь ему? – спросила Клара.
– Достоевскому? Ему не нужна помощь.
– Да прекрати! Эзре!
– Ему тоже.
– Он где-то там, один, а вокруг люди, которые желают ему зла, неужели ты не понимаешь?
– Это ты не понимаешь. Ему никто не желает зла. Его проглотила бездушная машина, которая не может испытывать чувств в принципе. Если Эзра сохранит волю, то машина его так же выплюнет, не сумев переварить. А что он один – так и все мы одни.
– Тебя послушать, так сидеть в тюрьме – одно удовольствие!
– Я так не говорил.
– Тогда придумай, как ему помочь!
– Всё, что мы можем сделать, приведет к ухудшению ситуации. Помогать надо не Эзре.
– А кому?
– Тебе, видимо. У меня тут сегодня не антикварная лавка, а кабинет Зигмунда, пусть он трижды в гробу перевернется, Фрейда.
– Себе помоги, умник, – фыркнула Клара. – Давай хотя бы…