Приезжали меня сватать
С позолоченной дугой,
Пока пудрилась, румянилась –
Уехали к другой.
Приезжали меня сватать
На белой кобыле,
До двора доехали –
Жениха забыли.
Заглянули ко мне на печку и дали наставление: «Учись! Ученье – свет, неученье – тьма». Попросили хмельного, но у нас его никогда не было. Мама была непьющей женщиной, а если случалось, то просила налить в ложку и говорила: «Пригубила – и хватит. Меня и без вина шатает». Ряженые с каким шумом вошли, так же шумно удалились, зато наговорили всего, наколедили столько, что на возу не увезешь. Вслед им улыбались мы вместе с мамой.
Еще долго после войны люди страдали, голодали, трудились не по своим силам, чаще плакали, чем веселились. Может быть, любовь колядовать лежит в нашем национальном характере, в стремлении народа к такому вот широкому самовыражению, и это помогает в трудную годину выжить, выстоять. Мне кажется, что в народе еще много спрятано всяких возможностей.
Сохранился и обычай очищения в канун праздника Рождества. Перед праздником во всех избах все вымывается: полы, посуда. Помню, как мама всегда белила известью избу. Непременно старались помыться в бане. Просились к соседям, так как своей бани у нас не было.
– Я воды на всех натаскаю, только пустите нас с Таней к Рождеству Христову вымыться.
Вера в очистительную силу воды была у мамы неколебима. Всякий раз слышала я от нее: «Матушка сия вода, как обмывашь ракитовы кусты, так обмой, окупай рабу Божью Татьяну». Перед одеванием она встряхивала ветхое бельишко со словами: «Стряхну, смахну на доброе здоровье». Потом меня гладила по голове, чмокала и приговаривала: «Вот и накуралась. Вот и все грехи смыли, и расти будешь быстрее».
Одним из важнейших обрядов в праздник Рождества был обряд славлення. Тех, кто славил, называли славильщиками. В нашем селе это были дети. Мне было семь лет, шли длинные зимние каникулы, и как тут удержишься от того, чтобы не пройти по всем избам с сумкой на плече и не пославить, тем более за этим следовало всегда угощение.
Морозным утром, в самый праздник Рождества, 7 января, взяв холщовую сумку, которая застегивалась на большую черную пуговицу и была сшита мне к поступлению в школу, я отправилась по селу. Помню, день был яркий, солнечный, легкий морозец румянил щеки, снег скрипел под ногами. Настрой у меня был боевой, походный. Все время хотелось улыбаться, ведь я только что поборола корь. В те времена ребятню в деревне держали строго. Мы знали, что в чужой избе надо стоять у порога, вперед не проходить, если хозяева не пригласят, а то они «живо вымахнут на широкую улицу». Как говорится, «за ушко, да и на солнышко». Существовали неписаные правила: не вертеть глазами по избе, ничего не брать без спросу… С этими знаниями я и отправилась вдоль деревни.