— Невзаправдашний Гроссбух? Ты имеешь в виду роман?
— Именно. Ромлян.
— Ладно. И… э-э-э-э…
— И написал ли я? О да. Довыправил письмена пару часов назад, на ваши деньги, чуть меньше даже.
— Господи, Покет, и оно… Ну то есть как?..
— Хорошо ли вышло? — Грем сдул сажу с кончиков пальцев и полюбовался своими ногтями. — Ну, мне в таких вещах судить — все равно что кошек в темноте оценивать. Но я бы сказал, да. Недурно.
Филип весь дрожал. Он отглотнул из бутыли, чтобы успокоиться.
— И ты намерен, ну то есть собираешься ли ты?..
— Отдать его тебе? Ну разумеется. Мне-то самому оно на кой?
Филип аккуратно поставил бутылку на диван рядом с собой и закрыл лицо руками, жалобно поскуливая.
— Мёрдстоун, в свинячью задницу! Я-то думал, ты обрадуешься.
Когда Филип опустил руки, лицо его было залито слезами.
— О господи, я… я… я так! Ты не представляешь… Спасибо, Покет, спасибо, спасибо, спасибо. Я даже выразить не могу, что это… ты не… О господи!
— Язви тебя, Мёрдстоун. Не изображай тут полоумную бабусю.
Филип взял себя в руки.
— Когда я его получу? Сегодня? Завтра?
Доброчест вскинул руку.
— Но-но, осади пока. Это еще не все.
— Не все? Еще не все?
— А вот. К Ясному Решению прилагается Ясная Подвеска.
— Подвеска?
— Да, Подвеска. Которую ты можешь назвать, холера, какое там у вас слово…
Филип понял.
— Условие?
— Точно! Оно самое. Условие. Состоящее в том, что в обмен на прописанного ромляна Клятва Четырех Сфер между Покетом Доброчестом и неким Мёрдстоуном будет возобновлена.
— А.
— Акай сколько угодно, Мёрдстоун, потому что в этот клятый раз никаких фигле-миглей уже не выйдет. Только попробуй увильнуть снова — требовать Уплаты я уже не стану, ни разу. Лишу тебя гляделок и семечков, ты и пикнуть не успеешь. Понял?
Филип кивнул.
— Да. Хорошо.
Грем подозрительно прищурился.
— Больно быстро ты соглашаешься.
— Ну, особого выбора у меня нет, верно? Мне осталось-то — всего три недели.
— Осталось? О чем это ты? На мой взгляд, ты вроде ничего так, Мёрдстоун. Если не считать бороды, вот она клочковатая.
— Нет-нет, я имел в виду, что мне надо закончить книгу, ну, ромлян, за три недели. Нет, даже чуть меньше трех.
— Три недели? Это же, дай прикинуть… Холера, это же уйма времени. Мне и половины хватило, чтоб управиться.
— Бог ты мой. Правда?
— Ну, я бы здорово спешил, конечно. Ладно, на чем я остановился? Ага. Через минуту мы заключим сделку. Но перед тем скажи мне кое-что — и без отговорок. Те твои письмена, дерьмо мушиное, на штуковине, в которой ты слова настукиваешь. То, что ты писал в прошлый раз, как я к тебе приходил и у нас вышло маленькое разногласие. Ты сделал, что я тебе велел? Отпел и изгнал?