– Господи, Эйнс. Я надену это прямо сейчас.
– Могу я заснять это на тебе? Я снимаю себя для видео тысячу лет. Мне нужны новые люди.
Мы вдвоем побежали наверх, оставив Броэма болтать с родителями и/или удержать их от ссоры, когда они остались без свидетелей.
– Все готово на сегодня? – спросила Эйнсли, пока я стягивала рубашку.
– Ага. В шесть тебе нормально? – Мой голос был приглушен тканью, когда я натянула новую блузку через голову.
– Мы будем там ровно в шесть.
Я опустила блузку на джинсовые шорты, и мы посмотрели на меня в зеркало. Я посмотрела…
– Так красиво, – выдохнула Эйнсли. – Я такая молодец.
– Спасибо. Так, ну что, готова снимать?
Эйнсли погладила нижнюю губу.
– Подожди секунду.
Она открыла ящик стола и порылась в своем беспорядке из кучи пробников и кистей, от чего у Брук случился бы сердечный приступ, если бы она это увидела, и выудила оттуда персиковую помаду, которую выиграла пару месяцев назад.
– Она отлично подойдет.
Радостная, я нанесла ее и убрала в карман шорт.
– Эй, – запротестовала Эйнсли. – Давай обратно!
– Мне нужно будет обновить ее позже! Ты получишь ее обратно, успокойся.
– Конечно, – проворчала она.
Мы сняли все так быстро, как могли, и потом рванули вниз, где Броэм сидел между родителями, с неестественно прямой спиной и зажатыми между коленями руками. Мама и папа разговаривали шепотом, и у обоих было выражение «ты меня слегка раздражаешь, но я собираюсь быть здесь главным».
Броэм посмотрел на меня с облегчением и подпрыгнул.
– Нам нужно поехать ко мне, – сказал он. – Кучу всего надо подготовить.
Облегчение отца было весьма ощутимым.
– Ну, тогда, я думаю, мне пора идти, – сказал он, потягиваясь. – С днем рождения, дорогая.
– Спасибо. И спасибо за серьги. – Я потрогала свои уши.
– Удачи сегодня, – сказала мама, притянув меня, чтобы обнять.
– Стой, а что сегодня? – вмешался папа.
Конечно, он кое-что знал. Например, что меня на время отстранили от учебы. И знал о шкафчике. Знал, что мы с Брук поссорились. Но помимо этого, больше ничего. А мама знала все. Я рассказала ей свой план, и она выслушала. Она даже внесла несколько собственных предложений.
– Мы с Броэмом готовим ужин для Брук.
Папа неопределенно и радостно кивнул.
– О. Это мило, – сказал он.
Когда мы с Броэмом выходили из дома, я услышала мамин упрекающий голос:
– Знаешь, ты мог бы проявить больше интереса к ее жизни. Спросить что-нибудь…