На этой неделе опрос прошел быстро. Иногда мы его не проводили, потому что кто-то сразу высказывал свою проблему, и группа погружалась в ее решение, поддерживая или просто выслушивая. Часто к концу опроса все вытирали слезы.
– Следующим на повестке дня была межшкольная встреча, но мы перенесли дату на следующий месяц, потому что Алексей уезжал на Гавайи…
Брук сказала это так тихо, как будто разговаривала сама с собой. Я жестом попросила ее говорить громче, и она заговорила чуть громче, слегка улыбаясь:
– Миссис Харисон согласилась сделать презентацию для девятиклассников о том, как внести свой вклад в безопасность школы. У кого-нибудь есть предположения, какие темы можно затронуть?
Финн прокашлялся.
– Я подумал, что мы могли бы попытаться использовать это как возможность пополнить наш клуб, – сказал он серьезным тоном, который не совсем соответствовал блеску в его глазах. – Я представляю нас в блестках и перьях, хореографию, может быть, лазерное освещение, если мы преуспеем в продаже выпечки, и всякое такое. В конце концов, если членство не увеличится на двести процентов, вы можете посадить меня в одиночную камеру.
Мистер Эллиот подпрыгнул.
– Финн, еще раз повторяю, мы не секта, чтобы заниматься вербовкой.
– Но, сэр, подумайте о детях. О нас. Мы же дети. Мы хотим иметь больше друзей.
– В следующий раз произнеси это более жутко, Финн, – сказала я, и Джез фыркнула, смахивая волосы назад.
– Кто-нибудь знает ЛГБТ-кумиров? – Финн отодвинулся. – Я думаю, что появление знаменитости произведет ошеломляющее впечатление.
– А я считаюсь? – спросил мистер Эллиот.
– При всем уважении, сэр, это чертовски сложный вопрос. – Брук должна была немедленно вмешаться, чтобы вернуться к вопросу. Но она напряженно сидела, то и дело поднимая руку с колен, и теряла самообладание.
Рейна закатила глаза, вздохнула и, положа ногу на ногу, провела руками по бежевым брюкам для верховой езды. У нее было грубое лицо с тонкими губами и широким подбородком, и ее внешность казалась еще мужественнее, когда она собирала свои волосы цвета полевой мыши в зализанный конский хвост. И сегодня я была удивлена, что ее узкие глаза не превратили Финна в горгулью. Наконец, она сдалась.
– Хорошо, Финн, спасибо, – твердо сказала она. – Лили, назови тему.
Лили моргнула своими большими зелеными глазами и сильно покраснела от того, что ее поставили в неловкое положение.
– Э-э-м… более суровые наказания за использование терминологии сексуальных и гендерных меньшинств в качестве оскорбления?
– Потрясающе, – сказала Рейна и наставила пистолетом пальцы на Брук. – Брук, запиши это.