– Знаю, мне не стоит возражать, – сказала Брук, глядя на свои руки. – Обычно я так не делаю.
Это правда. Она была человеческой версией Заботливого Медведя[1].
– Что такое? Ты в порядке?
Ее лицо смягчилось.
– Да-да, полностью. Просто, гм-м, переживаю из-за этого глупого эссе.
Я рассмеялась.
– Ты так его и не закончила?
Она застонала и откинулась назад.
– Даже наполовину!
– Что думаешь о тех дополнительных занятиях по написанию эссе, которые проводят в библиотеке после занятий? Я почти уверена, что это по четвергам, да? Давай сегодня сходим.
– Дарси, я не могу сегодня, много работы вечером.
– Не можешь позвонить и сказать, что заболела?
Брук закатила глаза так сильно, что я видела только белки, и захлопала ресницами.
– Не получится. Сегодня старт продаж разрекламированной палетки, и мы ждем аншлага. На всякий случай нам пришлось вызвать еще пятерых. Они тактично намекнули, что если кто-то по какой-либо причине, кроме комы, не выйдет, то может больше не возвращаться.
– Жесть. И все это из-за палетки?
– Это прессованные румяна, – сказала Брук так, как будто стало яснее.
– А, точно, прессованные румяна.
– И мне нужно выйти еще в субботу и воскресенье. Как я успею его доделать?
– Хочешь, чтобы я пришла к тебе и помогла?
Она выпрямилась и виновато улыбнулась.
– Дорогая, я люблю тебя, правда, но хочу получить хорошую оценку.
Я еще сильнее засмеялась, притворяясь, что тело свело от боли.
– Ай! Ай!
Брук тоже захихикала.
– О нет, это было намного жестче, чем я ожидала.
– В следующий раз скажи мне правду, как ты себя чувствуешь.
Я отвлеклась на какую-то суету в дверном проеме, и химия между нами исчезла. Казалось, Брук заметила это одновременно со мной, потому что мы обе протрезвели и обернулись.
Рейна нерешительно застряла в дверях.
– Я подумала, что выронила… телефон.
Мы молча смотрели, как она проходит мимо нас к полукругу стульев.
И правда, ее айфон в кожаном чехле лежал на полу рядом с ножкой стула. Тишина становилась все более глубокой и длилась слишком долго, чтобы нарушить ее. Казалось, было очевидно, что меня раздражает присутствие Рейны. Момент, который она прервала, был особенным.
Но не настолько особенным, чтобы нельзя было вмешаться.
Чем меньше оставалось времени до встречи с Броэмом, тем больше я нервничала.
Как бы мне ни хотелось признавать это, но у меня не было ни малейшего понятия о том, что я делаю. Одно дело – давать советы в электронных письмах. Я могла точно подобрать слова и всегда могла обратиться к одной из моих книг или YouTube-коучам, если что-то ставило меня в тупик. Лицом к лицу? Совсем другое. Что, если я растеряюсь, буду неуверенной? Или неправильно пойму и дам ошибочные указания? Или, вероятнее всего, что, если я позволю напору Броэма сбить меня с пути систематического подхода к вещам?